- Сразу... Сразу после твоего отъезда. Он сказал, что звонит по поводу книги. Я не совсем поняла, что ему нужно.
- Где он остановился в Зальцбурге? Он оставил свой номер телефона?
- Это был междугородний звонок, он говорил из дому.
- Из Цюриха? - Брайант не поверил своим ушам.
- Да. И такое странное время для звонка! Он говорил так резко, почти сердито. Тебе не кажется, что он раздумал делать твою книгу? И что поэтому...
- Никуда он не денется. Он подписал контракт и выдал аванс.
- Меня беспокоит, не придется ли нам вернуть ему эти деньги, призналась Анна. - Но это не самая большая тревога. Дик, я так рада, что с тобой все в порядке...
- Я не первый раз работаю в плохую погоду, - снова быстро перебил он. - Скоро увидимся, милая, - и Брайант повесил трубку.
Он отсчитал мелочь на оплату разговора и оставил на столике около телефона. Звонок Эрику в Цюрих подождет. Что за дурацкая проверка, раздраженно подумал Брайант. Эрик стал чертовски надоедлив. На прошлой неделе он настойчиво требовал назвать дату, когда будет готов полный набор фотографий. И несколько раз упомянул Финстерзее, при всей своей осторожности. Даже излишней осторожности, на взгляд Брайанта. Он туманно пообещал закончить с Финстерзее к концу недели, может быть даже, к пятнице. Но, кажется, Йетса это не вполне удовлетворило. Он позвонил около часа ночи - просто чтобы удостовериться, что Брайант ещё в Зальцбурге. Ну что это?.. Он мог бы больше доверять мне, раздраженно подумал Брайант, проходя через гостиную.
Мы были вместе во время войны, делали одно и то же дело. Йетс и потом поддерживал связь с британской разведкой, возможно даже, работал на нее. Он отлично знал: все, что я найду в Финстерзее, будет использовано в наших интересах. Что он ещё хотел - ведь все было оговорено? Еще в июне я рискнул намекнуть ему, просто чтобы убедиться, что при необходимости он сумеет стать посредником. Без его помощи мне было не обойтись. У него сохранился доступ к нужным людям в Лондоне. Но ещё немного такого настойчивого давления - и я вспомню своих приятелей в Вашингтоне. По крайней мере, двое хорошо помнят меня по старым временам.
Впрочем, все это - просто секундное раздражение, сказал он себе, проходя по выстывшей гостиной с рядом оленьих голов на стенах. Пусть это обычное тщеславие, но приятно все же показать Лондону, что он ещё не вышел в тираж.
- Я заметил, вам понравилась наша коллекция, - сказал Антон, стоявший у кухонной двери.
