— Я его спрашивала. А он вместо ответа к скоморохам меня отвел. Как раз бродячий театр в Кордобе представление давал, не кукольный, обычный. У них даже актерки ни одной не было, только мужики.
— Что за представление было?
— «Про голого короля» называлось, только нам досмотреть его не позволили. Стража лицедеев арестовала, а зрители сами разошлись. Я еще тогда подумала, что нашему августейшему величеству неприятно, когда его голым представляют.
— Скорее ректор своей досады показать не хотел, — возразил Влад. — Надо же, столько лет прошло, а пьесу до сих пор ставят… Не смотри на меня так. Это наша пьеса — моя и Зигфрида. Два юных вертопраха острым пером сатиры решили весь мир облагодетельствовать.
Я слушала внимательно. Дракон, обычно с неохотой что-то о себе рассказывающий, говорил сейчас свободно и с удовольствием.
— Для начала мне хотелось бы, чтоб ты поняла: история, которую я собираюсь поведать тебе, абсолютно детская. Я был молодым, непримиримым и считал, что искреннего желания достаточно для великих свершений. Учеба давалась мне легко, я даже подумывал сдать экзамены экстерном, чтобы стать самым молодым выпускником за всю историю Квадрилиума. Свободного времени тоже хватало, и развлечения, предлагаемые Кордобой богатым мальчишкам, не оставались без моего внимания. — Влад мечтательно вздохнул. — Дуэли, интрижки, гульба, театры и состязания поэтов… Мы хлебали жизнь большой ложкой и считали это правильным. До момента появления нового ректора. Был он пришлый, в университете до своего назначения не преподавал. И прислали его на замену милейшему мэтру Грабовски, пожилому магу земли, который чем-то насолил всесильным адептам первого круга — грандам четырех домов.
Я придвинулась поближе и положила голову на плечо своего супруга; от задумчивой грусти рассказчика мне самой стало не по себе.
— Первым делом Пеньяте переписал университетский устав, запретив свободное перемещение за стенами Квадрилиума, а также посиделки, состязания. Исключил из расписания уроки поэзии и всемирной истории. У нас изъяли все книги, могущие отвлечь от учебников, предметы для рисования и музыкальные инструменты. Обыски в наших комнатах устраивались по два раза в день, — усмехнулся Влад, крепко обнимая меня за плечи. — Наследники самых аристократических семей континента должны были в нижнем белье стоять в коридоре, пока университетская стража перетряхивала их пожитки. Ректор покровительствовал наушничеству и доносительству, выделял любимчиков, мстил несогласным и в очень короткое время восстановил против себя всех студентов. О боги, как же я ненавидел его! Так могут ненавидеть только в юности.
