Она не поверила бы, что забылась сном, скорчившись на мерзлой земле. Она не заметила разливающееся по телу тепло, а заметив, подумала бы, что это немеют руки и ноги от переохлаждения, и попыталась бы как-то бороться. Однако все-таки она заснула, потому что, когда она снова открыла глаза, в лесу стояла ночь, глухая черная ночь, а высоко в ветвях запутались морозные звезды, и Киврин смотрела на них с земли.
Во сне она сползла ниже и теперь сидела, привалившись головой к колесу. Ее все еще била дрожь, хотя зубы клацать перестали. Голова гудела, словно колокол, ломило все кости, особенно в груди, к которой она прижимала хворост, собранный для костра.
«Что-то не так», — подумала Киврин, пугаясь уже по-настоящему. Может, у нее какая-то неведомая аллергия на путешествия во времени? Такое бывает? Дануорти ничего не говорил про аллергические реакции, а ведь столькими напастями пугал — и насильниками, и холерой, и тифом, и чумой.
Повернув руку под плащом, она потрогала вздувшееся после антивирусной прививки место укола. Вздутие еще чувствовалось, но уже не болело и не чесалось. Может, это как раз и плохо? Раз не чешется, значит, не действует?
Киврин попыталась поднять голову. Закружилась. Тогда она осторожно опустила ее обратно и выпростала руки из-под плаща, медленно и плавно, чувствуя, как накатывает с каждым движением тошнота. Она поднесла сложенные ладони к губам.
— Мистер Дануорти, кажется, меня нужно забирать.
Она заснула снова, а когда проснулась, услышала тоненький дребезжащий рождественский перезвон. «Отлично! Значит, сеть открыли». Киврин попыталась сесть, прислонившись к колесу.
— Мистер Дануорти, я так рада, что вы пришли, — проговорила она, борясь с тошнотой. — Я боялась, что вы не получите сообщение.
Дребезжащий звон усилился, в темноте забрезжил огонек. Киврин подтянулась повыше.
— Вы разожгли костер? Правильно вы меня предупреждали насчет холода. — Колесо повозки леденило спину через плащ. Зубы снова принялись выбивать дробь. — И доктор Аренс тоже. Надо было подождать, пока сойдет вздутие. Я не знала, что такая сильная будет реакция.
Нет, это все-таки не костер. Это фонарь. Дануорти шел к ней с фонарем.
— Это ведь не значит, что я подхватила вирус? Или чуму? — Зубы клацали так, что слова давались с трудом. — Что может быть ужаснее? Заболеть чумой в Средневековье… Зато сойду за свою.
Она рассмеялась пронзительным, почти истерическим смехом, который наверняка перепугал бы Дануорти до полусмерти.
