Дальше атаковать было бессмысленно, стрелки собьют. Скорость я фактически потерял. Поэтому отлетел от строя «лаптежников», выстроившихся в оборонительный круг и удалявшихся от меня. Тоже кругооборотом стал наращивать скорость и набирать высоту. Без господствующей высоты бить их было проблематично, тем более на «ишачке». Подловят!
Набрав высоту, я стал подходить к строю ближе. Заметив, что они еще больше сплотились, приготовился к атаке.
Вот что было странно, немцы опасались меня, это было видно, но сбрасывать бомбы не спешили, было видно что они еще не теряли надежды разбомбить свою цель, от которой я их отогнал километра на полтора. Ее кстати я видел, это была вся затянутая дымом железнодорожная станция.
Несмотря на то, что я был в первом бою, за обстановкой в воздухе следил и четверку приближавшихся мессеров заметил. Понимая, что больше шансов не будет. Я стал пикировать на ощетинившийся пулеметными стволами строй бомбардировщиков. Увернувшись он огненной струи ответного огня, с трехсот метров дал очередь по кабине третьего «лаптежника», он был самым удобным для атаки.
Самолет почти сразу вывалился из строя и кувыркаясь понесся вниз. Вот от него отделилась фигурка и полетела рядом, через некоторое время открылся парашют.
Как ни был я занят атакой, но о «худых» помнил, поэтому на выходе из атаки резко дернул «ишачок» в сторону, уходя от пушечных очередей, и почти мгновенно вернул обратно, успев вдарить по гашеткам, когда мимо пронеслись две стремительные худые тени.
«Повезло? Нет? Да или нет?» – думал я делая мертвою петлю, уходя от второй пары.
«А‑а‑а‑а, горит сука!!!»
И действительно, оставляя дымный след, ведущий пары не выходя из глубокого пикирования, воткнулся в землю. Я хорошо разглядел вспышку, на месте падения, в километре от станции. Тут почти сразу стали разрываться бомбы. «Лаптежники» не долетая до цели, стали избавляться от своего груза. Я все‑таки заставил их отказаться от налета.
В глазах потемнело от перегрузки, когда я выходил из очередного пике, пытаясь поймать одинокий мессер, но тот, предупрежденный товарищами, успел уйти из‑под атаки.
«Почему они сбросили? А‑а‑а, наши!» – понял я, заметив пять приближавшихся точек. Понять, что это наши истребители было нетрудно. Однако оставшаяся тройка мессеров просто так отпускать меня не собиралась, поэтому мне приходилось прилагать все свои летные умения, помноженные на опыт летчиков прошедших войну, чтобы не только уходить из‑под атак, но и самому стрелять, причем прицельно.
