— Ой, не ожидал я, Степанида Ивановна, такого от вас обращения! И это в самый последний день! — Спрятавшись и высовывая из-за угла помятое лицо, пожаловался тот. — Никак не хотел я задеть ваших интересов. Про них ничего и не знал вовсе…
— Какого чёрта твои осведомители делают? — переводя дыхание, отмахнулась хозяйка дома. Она заставила себя успокоиться.
— Так вы же и есть осведомитель! — напомнил чёрт обиженно.
— Что же не спросил у меня, нужно ли тебе моему сыну пакостить или лучше убраться из села, пока по башке не досталось?
Чёрт предпочел не отвечать на это замечание, потому что его абсурдность и так бросалась в глаза. Если каждый осведомитель начнет руководить действиями нанимателя, иерархия рухнет, а там недалеко и до хаоса.
— Я Николу в обиду не дам. Если для этого придётся кого-то со свету сжить — не задумаюсь. Ясно? — Сказала Степанида Ивановна с явным намёком, но чёрт и без того понял, что ему лучше убираться подобру-поздорову. Сегодня действительно был не его день. Оставался, пожалуй, самый последний шанс…
Крутанув напоследок хвостом и вежливо попрощавшись с осерчавшей женщиной, он нырнул за печь, и там пропал.
Получив нагоняй от ведьмы, чёрт был полностью опозорен перед своими соплеменниками. Всё, что он придумывал, не осуществлялось. Расписывая перед кредитной комиссией свои планы, нечистый лукавил. Он уже сам не был уверен в том, что у него что-нибудь выйдет. Черная полоса началась с того самого дня, как задумал он овладеть Оксаной. Причем, и телом её, и душой, которая пошла бы бесплатным приложением к их любовным утехам. Под такой залог выделили ему три мешка чудес да ещё маленькую тележку в придачу. А в тележке той звенело золотишко.
Только чёрт не смог по-настоящему воспользоваться ни тем, ни другим. Распылился по мелочам, потому как уверен был в своем бесовском шарме. Думалось ему, что душа-девица спит и видит себя в его объятиях. Мог он предстать перед ней и красавцем, и богачом, и силачом. Вот на это позёрство, на лицедейство бесполезное и извёл он свои чудеса. Та же история и с деньгами. Даже на подвески для Ларисы пришлось заново оформлять намерение перед комиссией.
А ведь чего проще — совратить пухленькую да жаждущую драгоценностей девицу! Но потянуло его на трудности, захотелось подвигов. Может, потому, что до сих пор находился в уверенности, что уж Лариса-то не пройдёт мимо, всё равно пристанет к бережку? Всегда считал её своей… Впрочем, в этом он не промахнулся. По крайней мере, в отношении души. Но велика ли доблесть от такой победы? Когда рыбка сама плывёт тебе в руки, ни ума не нужно, ни прыти, чтобы её поймать. Уважения соплеменников уж точно этим не добьешься.
