«Сара Лемон на меня запала».
Запала на него? Но разве он сам не целовал ее?
«Ого. Нет уж, перебьется».
Неужели она ему так противна?
«Вот награда за мою доброту».
Это что — благотворительность? Красавчик сжалился над уродиной?
«Разве она не заучка?»
«Не надо быть добрым с психами».
«Да она сбрендила».
«Хреново, Итан».
Сара с силой хлопнула крышкой ноутбука. Она слышала свое судорожное дыхание — выдох, выдох, выдох. Потом она бросилась вниз и вылетела на улицу; миниатюрные изображения из «Фейсбука» образовали орбиту вокруг ее головы, смеялись над ее несчастьем, шелестя ее былыми любовными неудачами, словно ветхими страницами знакомой книги. Она снова стала толстой Сарой — той, что убежала из школы, когда другая девчонка посмеялась над ней; нелюбимой Сарой, чей отец отказался от нее после развода; заучкой Сарой, примостившейся в углу кафетерия с учебником физики. Теперь ее будут называть еще и чокнутой липучкой. Она превратилась в пост на странице Итана в «Фейсбуке», в шутку, которую перебрасывают из компьютера в компьютер, словно пляжный мяч на концерте, никогда не падающий на пол.
На улице легко кружился снег. Она неслась, ничего не видя перед собой, трясясь от холода и несчастья, слезы лились по ее лицу и отвердевали на морозе. Не с кем было поговорить. Никто не мог ее утешить. На нее навалились темнота и одиночество. Она никогда, никогда не вернется в свою школу. Что же делать? Что же делать?
Сара впервые задумалась о том, чтобы свести счеты с жизнью, вопрос — когда и как.
Она уже знала зачем.
Было восемь часов вечера. Грейс одевалась перед зеркалом.
Ей никуда не хотелось идти. Она собиралась поприветствовать присутствующих, вручить чек и быстро вернуться. Так. Макияж сделан, волосы уложены. Оставалось только застегнуть сзади платье, что обычно делал Виктор. Грейс неловко попыталась ухватиться за молнию и пару раз промахнулась. Но вот ее пальцы нащупали застежку и потянули ее вверх. Кажется, удалось. После этого миссис Деламот разрыдалась.
Она пошла на кухню, налила холодного имбирного чая, вытерла глаза и понесла стакан Виктору. Тот лежал с закрытыми глазами.
— Дорогой, ты спишь? — прошептала Грейс.
Он разлепил веки. Моргнул. На жене было атласное платье с кружевной оборкой и стразами, нашитыми на ткань.
— Только посмотрите… Какая ты красивая.
Грейс прикусила губу. Давненько он не делал ей комплиментов. В первые годы их совместной жизни они часто ходили на танцы в пригородные клубы, и муж нашептывал ей на ухо: «Ты знаешь, что в этом зале нет женщины прекраснее тебя?»
