– Мне было холодно, – начал слуга, – я смотрел на дворец и дрожал, но потом в одном окне я увидел горящие свечи. Я стал думать о том, каким горячим может быть пламя. И мне становилось тепло.
Король слушал и грустил. Делить свое богатство он не хотел. “Но ведь я сказал простоять в озере всю ночь, – думал про себя король. – Ничем не согреваться. Ни одеждой, ни питьем… Но ведь свечи…”
– Я тебе ничего не дам, – сказал король. – Ты меня обманул. Ты грелся моими свечами. Ступай.
Слуга наклонил голову и заплакал. Заплакали и все слуги. А король смотрел в окно на горное озеро и тосковал…
И с каждым днем тоска короля становилась все сильнее и сильнее. И некому было его развлечь. Слуги плакали несколько дней. А король тосковал так, что заболел и умер, оставив дворец и все свое богатство слугам. Ведь кроме них у него никого не было…»
Мы облюбовали местечко неподалеку от Катманду. Здесь свежий воздух и вид на горы. Но дует ветер. Он поднимает шторы в нашей комнате до потолка. «Зачем делать большие окна в номере, если дыры в рамах с палец толщиной? – беспокоюсь я. – Днем ладно, а ночью мы замерзнем!» В номере обогреватель. Толку-то! Электричества здесь тоже нет.
– Почему вы не заклеиваете окна? – спрашиваю я дежурного в отеле.
Вспоминаю бабушкин способ. Полоски от старой простыни и молоко.
Чего уж легче? По-английски не знаю слово «тряпочки». Показываю руками. При слове «молоко» дежурный спрашивает: «Вы хотите пить молоко? Это в ресторане».
Объясняю снова. Машу руками, заменяя жестами слова «длинные тряпочки от старой простыни».
– Вы хотите делать зарядку? – спрашивает дежурный.
– Да, я хочу делать зарядку у окна и непременно с молоком, – говорю я по-английски. В его глазах взрыв. – Мне холодно. Понимаете? Ночью холодно, – молю я.
Дежурный улыбается.
– Вы хотите горячую сумку?
– Чего?
Дежурный убегает и возвращается с двумя маленькими подушками из белого искусственного меха.
Я беру их в руки, расстегиваю. Тепло… «О, боже! Нет ничего проще. Грелки. Простые резиновые грелки», – смеюсь я. А как счастлив дежурный.
В первой же аптеке в Катманду мы купили две грелки. «Горячая сумочка», «резиновая простушка» – каких только имен мы ей не дали.
(Запоздалый отчет в КГБ) Из «Книги писем»
Июль тысяча девятьсот восемьдесят шестого года. Я сплю в самодельной палатке, шитой голубыми и синими квадратами парашютного шелка. Мне снится Париж. Я иду с площади Трокадеро через мост Иена, все выше и выше задирая голову.
