— Так вы считает, что это брат Рауль мог отомстить пономарю за клевету? — предположил викарий.
Брат Филипп тяжело вздохнул.
— Ничего такого я не считаю. Вы просили рассказать вам о пономаре, вот я вам и рассказал. А брат Рауль тут ни при чём. Умер он ещё прошлой зимой. Простудился в карцере и умер. Вот так-то.
— Знаете что, отец-госпиталий, коль вы начали мне рассказывать эту историю, то будьте так любезны довести её до конца. Уверен, у вас о происшедшем сложилось своё собственное мнение. Так поделитесь же со мной.
Брат Филипп в раздумье шевелил кустистыми бровями. Викарий терпеливо ждал, чем закончится внутренняя борьба отца-госпиталия.
— Это только подозрения и я не хочу, чтобы они дошли до аббата, — брат Филипп провёл языком по губам. — Видите ли, господин викарий, мне совсем не хочется быть обвинённым в клевете на покойного пономаря. Я уже стар и наказание в карцере может для меня закончиться так же, как и для брата Рауля.
— Я обещаю вам, что отец-настоятель ничего не узнает, — заверил его викарий.
— Хм, — невесело улыбнулся брат Филипп. — Жизнь научила меня не доверять обещаниям людей, даже если они носят монашескую рясу.
Викарий дотронулся до локтя отца-госпиталия.
— Клянусь, мне вы можете довериться.
— Хорошо, — принял решение брат Филипп, м может я сейчас и совершаю самую большую ошибку в своей жизни, но так и быть… В общем, я думаю, что пономарь сам украл эти канделябры и подбросил один из них в келью брата Рауля.
— Зачем? — быстро спросил викарий.
— Очевидно, чтобы того посадили в карцер, — отец-госпиталий почесал бровь. — Дело в том, что брат Рауль часто болел в последнее время, и карцер мог его просто-напросто убить. Понимаете, тут был точный расчёт.
— Но почему пономарь мог желать смерти брата Рауля? — не сдавался викарий.
— Не знаю, — брат Филипп развёл руками. — Клянусь вам мощами святого Аполлинария, не знаю. Хотя, накануне всей этой истории я случайно стал свидетелем разговора между пономарём и братом Раулем, вернее, не всего разговора, а только того, что было между ними сказано пока они проходили мимо открытых окон гостиницы. Я как раз заделывал мышиную нору, поэтому они меня не заметили, остановившись напротив окна, под которым я сидел. Помню, брат Рауль сказал: «Я, Жак, даю тебе срок три дня, а потом не обессудь — расскажу всё на капитуле. Не вынуждай меня вспоминать ещё и турскую историю, ведь я тебя подлеца сразу узнал». Пономарь сказал в ответ, что всё уладит, только пусть брат Рауль потерпит и никому ничего не рассказывает, да и зачем, мол, ворошить прошлое. Вот и всё, что я слышал, а на следующее утро обнаружилась пропажа канделябров, ну а что было дальше, я вам уже рассказал.
