— У Пьера, сторожа.
— Почему у него? Я думал брат Гийом…
— Пьер оставался наедине с покойником и вестиарием, пока Дидье бегал за аббатом, — объяснил викарий. — Думаю, произошло следующее: войдя в амбар, он увидел деньги, а поскольку читать он не умеет, то ему и невдомёк было, что покойник написал о них в своём предсмертном письме. Да, если бы Пьер и знал, то вряд ли устоял бы перед соблазном — его жадность должна быть вам хорошо известна.
— Алчный змей, — прошипел, молчавший до этого келарь.
— Кстати, — повернулся к нему викарий, — как вы считаете, мог ли брат Гийом покончить с собой?
— Почём я могу знать, — огрызнулся келарь.
— Ну как же, он ведь был в вашем непосредственном подчинении, кому, как не вам лучше знать, на что он был способен.
— На безделье он был способен — вот на что. Это я знаю точно, а мог ли он повеситься, не могу знать, — келарь не скрывал своей враждебности.
— Вы, господин викарий, кажется, не верите в самоубийство хранителя амбаров? — вкрадчиво спросил камерарий.
— Меня смущает эта записка, — Матье де Нель повертел в руках мятый листок.
— А что в ней не так?
— Скажите, почему он ничего не объяснил? — спросил викарий. — Я нахожу это странным.
— Но он ведь написал, что подстроил смерть пономаря и украл деньги, — удивился камерарий.
— Вот именно, — подчеркнул Матье де Нель, — вы очень верно заметили, брат Жильбер, — написал. Но не объяснил, что его толкнуло совершить преступление и каким образом он украл деньги? А ещё та старая турская история. Она никак сюда не вписывается.
— Что вы имеете ввиду под турской историей? — спросил камерарий.
— Разве вы о ней ничего не знаете? Это одна из «историек» покойного пономаря. За несколько дней до смерти ризничий слышал как…
— Ах, да-да, конечно, теперь припоминаю, — перебил камерарий, — брат Антуан что-то такое мне рассказывал, но я, признаться, не придал этому значения. А сам я в Туре никогда не бывал.
— А мне вообще не понятно, — сварливо вмешался келарь, — причём здесь Тур и пономарь с его «историйками». Между прочим, господин викарий, хочу вам заметить, что с тех пор как вы приехали в нашу обитель…
Возвращение Жакоба и сторожей помешало келарю закончить. Он что-то недовольно проворчал и отвернулся.
Викарий, обращаясь главным образом к сторожам, развернул предсмертное письмо брата Гийома и прочёл его вслух.
— Итак, Пьер, передай тридцать экю брату Жильберу, который вернёт их в казну аббатства.
Пьер, не ожидавший такого поворота событий, растерялся, переводя взгляд с одного монаха на другого.
