Том был в таком волнении, что едва мог прошептать это. И я посмотрел… не мог удержаться от этого. Мы оба приподнялись на колени, упершись подбородками в плетень и стали смотреть, едва дыша. Что-то близилось по дороге, но тень от деревьев мешала нам видеть, что это такое, до тех пор, пока это не поровнялось с нами… Тут оно вступило в пространство, ярко освещенное месяцем… и мы так и повалились назад: это была тень Джэка Денлапа!
Минуты с две мы не могли и пошевелиться; потом видение исчезло, и мы заговорили шепотом. Том сказал:
— Они всегда бывают неясные, точно из дыма сотканные. Может быть, и делаются из тумана… а это была не такая!
— Не такая, — подтвердил я. — Я отлично видел бакенбарды и очки.
— Да, и можно было тоже хорошо рассмотреть цвета на его маскарадном наряде… Брюки клетчатые, зеленые с черным.
— Жилет из бумажного бархата, пунсовый с желтыми клеточками…
— Кожаные штрипки у панталон… и еще одна из них болталась, незастегнутая…
— Да и эта шляпа…
— Что за странная шляпа для тени!
Надо вам сказать, что тогда только-что вошли в моду такие шляпы: черные, высокие, вроде дымовой трубы, твердые, негнущиеся и с круглым дном… точно обрубок сахарной головы.
— Не заметил ты, Гекк, волосы у него те же?
— Нет… Или заметил?.. То кажется мне, что да, то опять нет…
— Я не заметил, но что касается саквояжа, я очень хорошо видел его.
— И я. Но к чему тени иметь саквояж?
— Вот на! Не хотел бы я быть таким дураком, будь я на твоем месте, Гекк Финн. Все, что было у человека, то и его тени принадлежит. Им надо иметь свои вещи, как и всем другим. Ты видишь же, что платье у привидения обратилось в такое же вещество. Почему же не обратиться и саквояжу? Это понятно, я думаю.
Он был прав. Я не мог ничего возразить. В это время мимо нас прошел Билли Уитерс с своим братом Джэком. Джэк говорил:
— Как ты думаешь, что такое он тащил?
— Не знаю… а только что-то тяжелое.
— Да, едва справлялся. Верно это какой-нибудь негр, который украл ржи у старого пастора Силаса.
— Так и я думаю. Оттого я и виду не подал, что подметил его.
— И я тоже!
Они оба захохотали и пошли, так что мы не слышали более ничего, но из сказанного было уже видно, до чего стал непопулярен старый дядя Силас. Никогда эти люди не позволили бы негру обворовывать кого бы то ни было так безнаказанно!
Тут заслышались нам и другие голоса, сначала невнятно, потом все громче и громче, вперемежку с хохотом. Это шли Пэм Биб и Джим Лэн. Джим спрашивал:
