как их по-благородному называли в Холлигфорде, но на самом деле они были подмастерьями, их связывал договор и высокая плата за обучение профессии. Они жили в доме и занимали неудобное, двусмысленное, или, как с некоторой долей правды назвала его мисс Браунинг, «земноводное» положение. Они ели вместе с мистером Гибсоном и Молли, и, как считалось, вели себя ужасно. Мистер Гибсон был не тем человеком, который мог завести разговор, и терпеть не мог говорить. И все же что-то в душе заставляло его морщиться, словно его обязанности не были должным образом исполнены, когда скатерть была убрана, и двое неуклюжих парней поднимались с радостным проворством, кивали ему, что должно было быть принято за поклон, и толкали друг друга, пытаясь быстро покинуть столовую. Можно было услышать, как они неслись по коридору, ведущему в приемную, давясь от еле сдерживаемого смеха. К тому же беспокойство при мысли о том, что он не до конца выполняет свои обязанности, делало его сарказм по поводу их неумения, глупости или плохих манер еще горше, чем прежде.
Помимо прямых профессиональных наставлений он не знал, какие еще знания передать двум молодым людям, которые, казалось, задались целью мучить своего учителя умышленно и неумышленно. Несколько раз мистер Гибсон отказывался взять нового ученика в надежде избавить себя от бремени, но слава о нем, как об искусном враче так быстро распространилась, что вознаграждения, которые он считал непомерно высокими, охотно выплачивались, в надежде, что молодой человек вступит в жизнь, окончив престижную школу мистера Гибсона из Холлингфорда. Но как только Молли немного подросла, и ей исполнилось восемь лет, ее отец понял, что девочке неприлично обедать и завтракать наедине с учениками, в случае, если его не было дома. Чтобы исправить этот недостаток, он нанял уважаемую женщину — дочь владельца магазина в городке — которая оставила очень бедную семью, и приходила каждое утро перед завтраком, чтобы остаться с Молли до тех пор, пока он не приедет домой поздно вечером, а если задержится — пока ребенок не ляжет спать.
— Теперь, мисс Эйр, — сказал он, подводя итог своим наставлениям за день до того, как она приступила к своим обязанностям, — запомните следующее: вам придется готовить чай для молодых людей и следить, чтобы им было уютно за обедом, и … вам тридцать пять, вы сказали?.. постарайтесь заставить их говорить, хотя боюсь никто не в силах это сделать, но заставьте их говорить без заикания и хихиканья. Не слишком учите Молли: она должна уметь шить, читать, писать и считать, но я хочу, чтобы она оставалась ребенком, и если я посчитаю, что ей нужно учиться большему, я сам этим займусь. Все же, я не уверен, что чтение и письмо необходимы. Многие добропорядочные женщины выходят замуж, ставя крестик вместо имени. Это слишком ослабляет природный ум, на мой взгляд, но, тем не менее, мы должны уступить предрассудкам общества, мисс Эйр, поэтому вы можете учить ребенка читать.
