Потеряв жену, мистер Гибсон мало говорил о своем горе, которое, полагалось, он должен был испытывать. На самом деле, он избегал всех проявлений сочувствия и поспешно встал и покинул комнату, когда мисс Фиби Браунинг впервые увидела его после смерти жены и разразилась неконтролируемым потоком слез, грозившим закончиться истерикой. Впоследствии мисс Браунинг говорила, что так и не смогла простить его за жестокосердие в тот раз. Но две недели спустя она снизошла до разговора на повышенных тонах со старой миссис Гудинаф из-за того, что та выразила сомнение, испытывает ли мистер Гибсон сильные чувства, судя по узости креповой ленты, из-под которой были видны по меньшей мере три дюйма его касторовой шляпы. Но, несмотря на все это, мисс Браунинг и мисс Фиби считали себя самыми близкими друзьями мистера Гибсона из уважения к его умершей жене и с радостью бы проявили почти материнскую заботу о его маленькой дочери, если бы ее не охраняла бдительная дуэнья в лице Бетти, ее няня, которая ревниво относилась к любому вмешательству в отношения со своей подопечной, и особенно возмущалась всеми этими леди, которые, как она считала, «бросают на хозяина влюбленные взгляды».
За несколько лет до начала этой истории, положение мистера Гибсона, казалось, упрочилось на всю жизнь и в обществе, и на профессиональном поприще. Он — вдовец и, похоже, им и останется. Его семейные привязанности сосредоточились на маленькой Молли, но, даже оставаясь с ней наедине, он не давал выхода своим чувствам. Самым ласковым именем у него было «Гусенок», и он испытывал удовольствие, смущая ее детский разум своим подшучиванием. К несдержанным людям он относился с презрением, которое переросло из медицинской догадки в умозаключение о расстроенном состоянии неконтролируемых чувств. Он заблуждался, веря в то, что его разум по-прежнему властелин всему, потому что так и не приобрел привычку выражать что-либо другое, кроме умственных материй. Молли, тем не менее, следовала собственной интуиции. Хотя отец и смеялся над нею, поддразнивал ее, подшучивал над нею в той манере, которую барышни Браунинг между собой называли «крайне жестокой», Молли поверяла ему свои детские печали и радости более охотно, чем Бетти, этой добросердечной, сварливой женщине. Ребенок научился хорошо понимать отца, и между ними сложились самые приятные взаимоотношения — полушутливые, полусерьезные, но в целом — отношения доверительной дружбы. Мистер Гибсон держал трех служанок: Бетти, кухарку и девушку, которой полагалось быть горничной, но которая была младше двух других, и как следствие, жила себе припеваючи. Трех служанок не потребовалось бы, если бы мистер Гибсон не придерживался традиции, которая была заведена у мистера Холла, брать двух «учеников»,
