— У них ружья или автоматы?
— И ружья, и автоматы, и револьверы. И ещё я видел, как двое устанавливали небольшую пушку.
— А откуда ты знаешь, что это пушка?
— Что я, не отличу пушку от горшка, в котором варят кукурузную кашу?
— А от бутылки красного отличишь?
Дуилио отворачивается от этого нахала и отвечает двум более любезным синьорам, которые интересуются:
— А много их там?
— Много.
— Ну сколько приблизительно?
— Больше двадцати и меньше тридцати.
— Говорят по-итальянски?
— Конечно. Иначе как бы я понял, что нельзя высаживаться на остров и следует грести обратно. По-итальянски говорят, разумеется.
— А хорошо?
— Я не учитель, чтобы ставить оценки.
— Молодец, Харон! Хорошо сказано — оценки бандитам!
— Так двойка или пятёрка?
— Что ты от него требуешь! Теперь даже учителя в школе не ставят оценок!
— А с каким акцентом они говорили?
— Не знаю, с миланским, а может, с английским, сицилийским, немецким...
— С бандитским! — подсказывает какой-то остряк.
Дуилио уже двадцать раз повторил, как всё произошло. Слушатели в свою очередь столько же раз повторили его рассказ тем, кто ещё не слышал. Но ведь постоянно подходят новые любопытные, которые тоже хотят всё узнать из первых рук, чтобы потом в свою очередь рассказать тем, кто ничего не знает.
Голландцы продолжают что-то громко обсуждать на своём языке, и вокруг них тоже толпится народ.
Кто-то спрашивает толстого голландца, которого другие называют профессором:
— Do you speak English?[1]
Профессор расплывается в счастливой улыбке и переходит на английский. Однако спросивший пугается и убегает.
Другие голландцы пытаются заговорить с окружающими по-немецки или по-французски, и в толпе находятся люди, которые работали во Франции или Германии и понимают эти языки. Так что контакт устанавливается, и туристы на седьмом небе от счастья.
— Один из них отдавал приказания шёпотом, — рассказывает Дуилио.
И все вокруг тут же повторяют эти слова тем, кто не расслышал: «Кто-то отдавал приказания шёпотом».
Эта подробность кажется очень важной. Может быть, главарь? А может, и нет. Есть о чём поспорить.
Какая-то синьора вдруг круто меняет тему разговора:
— Хотела бы я знать, зачем они заняли остров Сан-Джулио?
Поначалу слышны только неопределённые возгласы:
— Н-да...
— Чего захотела!
— Пойди угадай!
— Хорошо бы, конечно...
Затем начинаются догадки:
— По мне, так это всё реклама.
— А чего?
— Откуда я знаю! Зубной пасты или пасхального кулича...
— При чём здесь кулич! Сейчас лето.
