— Так точно.
— Покажите билет.
— Нет билета, сдал секретарю, товарищ капитан.
— Так. А вы, Климов, комсомолец?
— Так точно. Билет я тоже сдал…
— Так, так. Вопросы имеются?
— Есть предложение — вопросы в письменном виде… — это опять Генка.
— А вы, я вижу, веселый? — Капитан снова подошел к Карпухину.
— Оптимист, товарищ капитан.
— Так-так. Оптимизм — дело хорошее. Только когда он настоящий, а не на градусах настоенный. Верно? Впрочем, коли нет вопросов, будем считать прения оконченными.
Он позвал сержанта. Вручил нашему старшине одну из бумаг, лежавших на столе, и попрощался с ним.
— Проводите товарища старшину, сержант. А потом отведете арестованных, — он кивнул в нашу сторону, — в шестую.
— У Антона Павловича Чехова, — заметил Генка, — есть такой рассказ — «Палата № 6».
Капитан улыбнулся.
— Вы, кажется, действительно оптимист, Карпухин. Между прочим, для полного знакомства, моя фамилия не Чехов, а Семин. И никакой палаты для вас у меня нету. А вот камера найдется. Как вы слышали, под номером шесть.
Возвратился сержант.
— Значит, все ясно, вопросов нет? — еще раз спросил капитан. — Тогда так: сегодня — ужин, отбой. А завтра — работа. У нас зазря хлеб не едят.
— Какой может быть разговор, товарищ капитан. Чай, мы не дармоеды! — весело отчеканил Генка.
И сержант повел нас в камеру.
В коридоре я не сдержался, выдал все своему закадычному, пусть не паясничает. Генка не обиделся.
— Переживаешь? На «губу» попал? Ну и дурак. Да ты читал серию «Жизнь замечательных людей»? Про Суворова читал? А про Чкалова? Размазня ты, Валерка. Да любой из нынешних наших маршалов, будучи солдатом, я уверен, не миновал «губы». «Губа» уставом предусмотрена. А мы обязаны служить по уставу. Верно, товарищ сержант?
— Отставить разговоры, — строго скомандовал тот. — Нашел где устав применять…
Генка замолчал.
Мы миновали довольно длинный и темный коридор, спустились по каменным ступенькам в полуподвальное сводчатое помещение и остановились возле массивной, давно не крашенной двери. Сержант щелкнул задвижкой, потянул на себя дверь, которая тотчас же отозвалась натужным басовитым скрипом, и впустил нас в камеру. Дверь, повторив в обратной нотной последовательности тот же звук, захлопнулась. Из глубины тускло освещенной камеры нам навстречу вышел длинный, худой солдат.
— Новенькие? — поинтересовался он. — Кто такие? — Увидев на наших петлицах танковые эмблемы, разочарованно сказал: — Трактористам привет.
— Что, неважно кормят? — не отвечая на «привет», осведомился Генка.
