— Тут надо ходить медленно. И осторожно. Здесь все не такое, как видится. Особенно шаги. Ты просто не торопись никуда и протягивай руку. И будет все хорошо. Смотри, какие цветы.
Она тронула поникший цветок, взяла его, как берут ребенка за подбородок, поднимая лицо. Сказала с грустью:
— В моем саду нет таких. И листьев нет. А еще у тебя птицы. Можно я буду приходить к тебе иногда? Просто потрогать их. И понюхать. Можно?
Нуба стоял, не слушая, ловил в голове мысли и воспоминания. Он хотел уйти от Карумы. Старик пришел и напоил его. И потом они долго шли, плыли на плоту. Да, еще был костер, с веером огня. Как летучая радуга. И лестница была, перед глазами. А потом?
— Что потом?
Девушка пожала гладкими плечами.
— Потом ты здесь.
Издалека донесся мерный стук барабана. Она обернулась.
— Мне надо идти. Как плохо. Я хочу тут с тобой. И с цветами. Ты позволишь мне вернуться?
Отступала, подбирая полосатый подол рукой, смотрела на него печально и вопросительно. Шепнула:
— Пожалуйста. Мне тут очень плохо. Позволь мне. Скажи да.
— Да, — сказал Нуба, изо всех сил желая, чтоб та скорее ушла, и одновременно жалея ее, — приходи, когда хочешь.
Улыбаясь, она вытерла слезу и, повернувшись, исчезла в густых зарослях.
Барабан смолк. Нуба шагнул вперед, поводя перед собой вытянутой рукой. Когда пальцы натыкались на что-то, останавливался и, делая шаг в сторону, менял направление. Морщился, мотая большой головой, когда к носу пролезали еле видные дымки из-под темных листьев. Голова постепенно тяжелела и одновременно казалось — макушка сдвигается, будто крышка на вареве и сейчас свалится ему под ноги. На одном осторожном шаге замер с поднятым коленом. Медленно становясь крепче, повернулся на знакомый голос.
На мягкой траве лежала княжна. Болтая босыми пятками, глядела на него, опираясь подбородком на сложенные руки. И было ей, — он жадно и быстро оглядел — легкую короткую тунику, заколотую на плече бронзовой фибулой, обруч на забранных волосах, широкий вышитый золотом поясок — шестнадцать. Вот колечко, которое он подарил ей в первый день весны, там, в доме Теренция.
— Хаидэ…
— Она все врет, — заявила княжна и села, — мы с тобой уйдем отсюда, сегодня же. Только дождемся знака.
— Знака? — он подумал о том, что девочка не слышала его голоса, вот сейчас впервые при ней он сказал слова. Или не впервые? Мысли плавали в голове, наслаивались, крутясь и смешиваясь.
— Знака?
Она поманила рукой. Похлопала о траву рядом. Нуба приблизился и послушно сел, поводя носом, вдыхая ее запах, перебиваемый тяжелой цветочной сладостью.
