— Я на берегу, — сообщил он ей. — Вот так.
— Что они будут делать с этим? — спросила она.
— Не знаю. Придется как-то выкручиваться.
— Базз и Тедди будут огорчены, — заметила Энн. Ей было известно, что в Аннаполисе он собирался навестить двух своих однокашников.
— Я все равно заскочу туда. Мне необходимо увидеться с ребятами.
— Знаешь, что? — спросила она, когда он уже собирался положить трубку. По ее беззаботно-веселому, чуть фальшивому голосу он догадался, что она прикладывалась к бутылке. — Вчера курс упал на семьдесят пунктов.
— Везде все валится, — заметил Браун, решив пока не беспокоиться на этот счет.
В ту ночь, засыпая в мотеле, мимо которого с шумом проносились воскресные потоки транспорта, он все еще ощущал нарушенный ход нового судна. Так же, как нос его парусника в волны, он зарывался в какие-то сны, которые потом так и не смог вспомнить. Утром он взял такси до авиастанции ВМС в Лейкхурсте, откуда с оказией долетел до Патаксента.
Базз Уорд встретил его у ангара.
— Веселенькая у тебя жизнь.
— Я не ходил под парусом целую вечность, — признался Браун. — Это, наверное, погода действует на меня.
Погода и в самом деле стояла необычная. На кустах кизила в зимнем лесу набухали почки. Пока они ехали, Браун рассказал Уорду о паруснике.
— Все стало разваливаться на ходу, — заключил он.
— Да. — Баз сочувственно вздохнул. — Я понимаю тебя, дружище.
Уорды жили в старом особняке на окраине Северна. Мэри Уорд, занимавшаяся благотворительной деятельностью в местном приходе, уехала в Виргинию на сбор активистов движения.
Всю вторую половину дня Базз Уорд и Оуэн Браун прохаживались по училищу. Базз преподавал здесь английский и имел звание коммандера. С верхней палубы учебного корабля они смотрели, как группы гардемаринов отрабатывают упражнения на макетах различных боевых кораблей, сооруженных на реке. Брауну показалось, что третьим членом в каждой группе была женщина.
— Детки «синих воротничков». — Базз махнул рукой. — Парни такие, что, как говорится, пороха не выдумают. Девицы же наоборот.
— И на что это похоже?
— На еще одну разновидность пытки, — усмехнулся Уорд. — Они или идут вперед, или умирают.
— Как всегда.
— Мы пытаемся таким образом встряхнуть их. Кроме того, у нас лучшие в стране чернокожие.
Два из морских трофеев, выставленных в музее училища, были завоеваны Брауном в бытность гардемарином, и Базз не преминул провести его мимо них.
— Sic transit gloria mundi,[1] — бросил Браун, похлопав по стеклу стенда.
