— Здравствуйте, Алимжан, присаживайтесь.
Я подвинул стул к столу.
— Алимжан, вы, кажется, играете в карты?
— Многие играют.
— Но вы играете профессионально?
— Как посмотреть на это. Есть игроки получше, есть похуже.
— И вы нигде не работаете?
— У меня жена работает.
— Кем?
— Секретарем у Тухманова.
— У знаменитого композитора? — уточнили они с удивлением.
— Да, — подтвердил я.
Они переглянулись и после недолгой паузы, пошептавшись меж собой, продолжили допрос.
— А вы, значит, не работаете?
— Нет. Жена получает пятьсот рублей. Нам вполне хватает.
— Сколько получает? Пятьсот рублей?
Зарплата моей жены их по-настоящему удивила. В то время инженер получал 120 рублей, младший офицер в армии — 250–300.
— Да уж, — крякнул один из милиционеров.
— Что вас смущает? — спросил я.
— Нас смущает, что вы не работаете, гражданин Тохтахунов.
— Почему вы в такой форме ко мне обращаетесь? Почему вдруг «гражданин»?
— Нам придется задержать вас.
— Меня? За что? На каком основании?
— За тунеядство.
— Но…
— Вопросы излишни, гражданин Тохтахунов. Поступило такое распоряжение…
В следующее мгновение в кабинет вошли два сержанта и ловкими движениями сняли с меня ремень.
— Подождите! Что же это такое?!
Они не ответили и повели меня, грубо толкая в спину, в подвальное помещение. Когда и кто сообщил моей жене о моем аресте, не знаю, но вечером кто-то из друзей передал мне в камеру цыпленка табака из ресторана. Я съел его без малейшего аппетита. Все мои мысли были заняты арестом. Попасть в камеру, находясь на сочинском курорте, было верхом абсурда! Поверить в такое мог только фантазер с извращенным воображением. И все же я, одетый в белые брюки и белую рубашку, сидел в спецприемнике вместе с бомжами.
Так минуло несколько дней.
Затем появился следователь. Он был довольно молод, но меня поразила его ответственность. Он понимал, что тунеядство — лишь повод для моего задержания и что действительной причиной были карты. Он не раздражался, не торопился, не пытался обвинить меня в чем-то, что не имело ко мне отношения.
— Неужели вы не могли просто числиться где-нибудь? — спросил он во время первого допроса. — Что вам стоило устроиться формально хоть куда-нибудь? Неужели хочется из-за ерунды на зоне париться?
— Вот видите, — говорю ему, — вы меня на что толкаете? На нарушение закона. На подлог. Числиться, но не работать. А если бы меня взяли при «липовой» работе, то вы что сказали бы? Обманываю государство! Если бы числился где-то, но не работал, вы мне сейчас семь лет давали бы в качестве наказания. Без труда доказали бы, что я на самом деле не работаю, но за кого-то расписываюсь в документах. И так далее… Зачем мне все это? Я честен: не работаю, но и не скрываю этого. Я не обманываю никого. Тунеядец? Паразит? Называйте как хотите! По этой статье сидел Бродский, он величайший поэт, но его упекли за решетку как тунеядца. А потом он получил Нобелевскую премию. Это же позор для нашей страны! Что я сделал преступного? Играл в карты? Я не обворовал, не ограбил, не убил. У меня жена зарабатывает 500 рублей в месяц, я имею формальное право не работать нигде и заниматься воспитанием детей…
