Измучился Потапов на "безрыбье", измаялся, изломался весь. Хоть бы караван какой. Да что там караван – хоть машину бы одиночную. Только с чувством, с толком, по-настоящему. Если до утра сегодня не поедет никто, считай – труба дело. Второго дня без воды не высидеть. Или сегодня бить, или…
Ночь тянулась бесконечно. Разгоняя сон, лейтенант проверял наблюдателей. Будил пинками, матерился. Солдаты ворчали вполголоса, обижались. Не так, не так всё складывалось. И настроение паршивое, все нервы ожидание это вымотало. Дело к рассвету, а "духи" как вымерли.
Перед рассветом Ермак начал выть. Громко, в полный голос. На всю округу. Потапов даже опешил слегка поначалу. Этого ещё недоставало! Не то что "духи", шакалы разбегутся от такого воя! Протяжно воет, утробно, словно хоронит кого…
– Чего ты вылупился?! – в полный голос, забыв от ярости про засаду, выкрикнул Потапов, сжимая пистолет так, что пальцы свело. – Отойди, говорю, застрелю скотину!!!
– Товарищ лейтенант!… – Кукушкин захлебывался словами. – Товарищ лейтенант!… Прошу вас! Товарищ лейтенант!…
Ермак рычал, вырываясь из рук проводника. Лейтенант, не помня себя, оттолкнул Кукушкина и упёр глушитель прямо в морду собаке. Подскочивший замкомвзвода успел схватить его за руку:
– Да вы что?! Успокойтесь!
Кукушкин перехватил Ермака покрепче и прижал его оскаленную морду к себе. Потапов рывком высвободил перехваченное сержантом запястье. Тот, безоружный, молча и спокойно стоял перед командиром. К месту происшествия сбегались солдаты.
– А ну все по местам! – негромко, но властно проронил замкомвзвода. Солдаты потоптались немного и неспешно разбрелись по своим проломам.
– Не надо бы так, товарищ лейтенант.
– Не учи отца, – хмуро ответил Потапов, остывая и чувствуя, что на этот раз он окончательно подорвал свой авторитет. Нельзя было так срываться. Господи! Полчаса до рассвета! Ну пошли караван!
– На, – буркнул он Кукушкину, отдавая ему свою последнюю воду, – попои свою сволочь, чтоб заткнулся.
Сапёр слил остатки воды в миску Ермака. Тот сразу же начал жадно лакать, иногда отрывая морду от миски и поглядывая в сторону, куда удалился лейтенант, порыкивая ещё, но из рук уже не рвался. Кукушкин смотрел, как пёс пьёт. В горле у него было сухо.
"Тойота" пошла, когда солнце почти полностью встало. Во всяком случае развиднелось уже полностью. Потапов, не надеясь уже ни на что, успел дать команду радисту, чтоб тот вызывал вертолёты. "Тойота" шла полугрузовая. Кузов открытый. Из-за борта торчат головы. Оружия не видно, но это ещё ничего не означает, оно и на полу может лежать. Если оружие там есть, то можно стрелять, – а если его нет? Рассвело – невооружённые имеют право двигаться. Потапов лихорадочно думал.
