Его состояние, казалось бы, должно и на других воздействовать похожим образом, внушать растерянность и подавленность. Но у меня его вид вызвал только злость. Я ни за что на свете не хотел поддаваться этому катку судьбы. Ещё в коридоре, прежде давившая на меня тревога и обречённость, испарились без следа. Засевшая в голове сразу после допроса мысль, — засесть в своих укреплениях и биться там с немчурой насмерть, а там хоть трава не расти, сменилась другой, — нет, надо растрясти этих бестолочей, таких как Гаврилов, будут тысячи. Они как трава поддаются любому дуновению ветерка и так же мгновенно сгорят в огне, распространяя своим бездействием пожар всё дальше. Нет, буду действовать, пускай глупо, нарушая все уставы. Пускай, неточны мои расчёты, но консультироваться не с кем, да и некогда. Нужно тушить пожар не только вёдрами одной моей бригады, а всеми брандспойтами 10-й армии, и если получится, то и всего округа.
Буквально за секунду после моего выхода на улицу, я принял окончательное решение — довериться своим инстинктам и действовать, как авантюрист. К чёрту все условности, буду ставить на психологию. Наверняка же, когда нарушена связь, вокруг начнётся бардак и беспорядок. Противоречивых сведений столько, что всё пребывают в растерянности и будут рады уцепиться за любые, более-менее разумные и последовательные распоряжения, идущие из Москвы. И эти распоряжения вряд ли вызовут сомнения, если будут звучать из бригады РГК. А, что? Я всем известен, как выдвиженец из Москвы. И, как шёпотом передавали мои хорошие знакомые, большинство высшего руководства 10-й армии уверенно, что я протеже самого Сталина. А уж то, что делами 7-го ПТАБРа занимался лично Жуков, известно всем. Особенно это было заметно, когда моей бригаде придали 9 танков КВ. Неслыханный случай, танки, которые по слухам распределял поштучно сам Сталин, направлены в артиллерийскую бригаду, пускай и РГК. Несмотря на противодействие со стороны округа, штаба 10-й армии и 6-го мехкорпуса, танки всё же оказались в бригаде.
Первоначально, после придания бригаде танковой роты КВ, у меня складывались весьма напряжённые отношения с командиром 6-го мехкорпуса Хацкилевичем, а комдив 4-й танковой дивизии Потатуреев, тот и вовсе катил на меня бочку. Конечно! Из 63-х имеющихся в его дивизии танков КВ, девять он был вынужден передать моей бригаде. Но вся это неприязнь и интриги обоих генерал-майоров разом кончились и сменились чувством уважения и доверия. А всё это произошло благодаря моим усилиям по внедрению у них в мехкорпусе новых воздушных фильтров для дизеля В-2. Я в ущерб своей бригаде направил своих специалистов для организации производства новых фильтров в 6-м мехкорпусе. Даже сам изобретатель этой мечты любого настоящего танкиста, Иванов, два дня до своего отъезда в Москву провёл в 4-й танковой дивизии.
