Здесь мы вынуждены затронуть деликатную сферу, о которой обычно не принято рассуждать — о влиянии «политики» на «технику». Затрагивая эту тему, мы отдаем себе ясный отчет в том, что рискуем быть обвиняемыми в «политических» пристрастиях в пользу той или иной стороны. В свое оправдание можем лишь привести мнение о том, что без пояснения некоторых фактов иногда бывает просто невозможно объяснить смысл тех или иных событий и принимаемых решений. Итак, речь идет об определенной форме противостояния, которая сложилась к тому времени в руководстве ОКБ (в треугольнике Е.А. Иванов — М.П. Симонов — О.С. Самойлович). Так или иначе, об этой стороне дела неоднократно упоминалось в различных публикациях, но на этот раз мы попробуем лишь объяснить, как на наш взгляд это соперничество отразилось на судьбе создания Су-27.
Итак, с февраля 1976 г. главным конструктором Су-27 был назначен М.П. Симонов. Войдя в курс дела, познакомившись в КБ с тематикой отделов и со всеми основными исполнителями работ по Су-27, побывав в институтах промышленности и на предприятиях смежников, параллельно с текущими работами по сопровождению рабочего проектирования постепенно он начал проводить собственную линию в дальнейшем развитии машины. В этом плане его действия разительно отличались от Н.С. Чернякова. Например, с точки зрения аэродинамической компоновки, он быстро понял, что не имеет смысла прорабатывать новые варианты схемы, а следует заняться улучшением выбранного варианта, в котором с самого начала были получены исключительно хорошие аэродинамические характеристики.
Естественно, что Михаил Петрович, как главный конструктор, по должности имел полное право, и более того, был просто обязан прорабатывать любые возможные варианты решений по улучшению ТТХ самолета. Проблема заключалась лишь в том, что руководителем темы он был назначен на таком этапе работ, когда его возможности в этой области были существенно ограничены уже принятыми конструктивно-компоновочными решениями. Однако как молодой и достаточно честолюбивый руководитель, М.П. Симонов, по всей видимости, очень хотел внести свою собственную лепту в процесс создания новой машины и его трудно за это осуждать. Возможно, что первоначально ему просто хотелось попробовать реализовать на новом самолете некоторые собственные идеи, например, об увеличении на самолете количества точек подвески вооружения. Об этом свидетельствует, например, тот факт, что для отдела проектов деятельность М.П. Симонова в качестве руководителя темы началась с предложения рассмотреть возможность компоновки на самолете дополнительных торцевых точек подвески вооружения на законцовках крыла по типу того, как это было реализовано на F-16.
