Николай думал так же, как Плеве.
Выбор министров зависел от его капризов или других обстоятельств. Однажды ему дал совет взять в министры Плеве, человека крепкой хватки, его дядя великий князь Сергей Александрович. Его мать поддерживала Витте. Вскоре наступит очередь Распутина, который посоветует Николаю II нескольких министров, в том числе Протопопова.
Существенным моментом было то обстоятельство, что царь выбирал министров сам, так как премьер-министра не существовало и каждый из министров нес ответственность перед самим царем. К тому же они не имели права выходить в отставку, ибо это означало бы, что каждый из них имеет самостоятельное мнение и свободные суждения, несовместимые со службой царю. А поскольку между ними не было единодушия, то они страшно ссорились между собой; из-за этого ни один правительственный план не увидел света. Расходы производились без ведома министра финансов, а министр юстиции не знал, чем занимается министр внутренних дел.
Поэтому единого направления в политике существовать не могло, точнее — существовало несколько направлений одновременно.
Царь был единственным полновластным хозяином всего того, что ему подчинялось. И ему приходилось заниматься всем, вплоть до самых мелочей, из-за подобной централизации власти, которая продолжала усугубляться и которой пытались сопротивляться окраины империи, в частности Финляндия. Изображая картину империи в 1898 году, А. Леруа-Болье в «Мессаже офисьель» и в «Бюльтен де луа» отмечал:
«15 мая Его Величество Император соизволил дать свое согласие на создание в больницах города Нижний Новгород четырех коек, предоставляемых старикам, на сумму 6300 рублей, пожертвованных вдовой генерала Д. г-жой Катериной Д. В тот же день Его Величество дал свое согласие на создание стипендии в Первой Казанской гимназии на сумму 5 тысяч рублей, пожертвованных вдовой дворцового советника, а также стипендии 300 рублей за счет выручки, получаемой этим городом, и т. д. Эти решения принимались в результате многочисленных просьб как по линии искусства или науки, так и в других областях. Ни одна церковь в селе или деревне не строилась без представления плана в Санкт-Петербург, так как существовали для каждого разряда зданий три или четыре модели».
Это была единственная область, в которой централизованное правительство царской России несколько опережало даже республиканскую Францию. Русская бюрократия не сталкивалась, как во Франции, лицом к лицу с представителями страны, которые ее критиковали. Перед ней были только поэты.
