Развлечения подрастающей принцессы были под стать игрушкам: мать расстраивалась и пыталась делать внушения. Отец ругался до поры, потом опять же махнул рукой: учится хорошо, умна не по годам - выправится.
Все это к тому, что принцессе приходилось во время детских забав и по деревьям лазить, и в подземелье прятаться, и ползать как настоящему наемнику.
Тейт распласталась по гладкому полу и, не поднимая головы, подалась всем телом в сторону каменной раки. Шестоперы мели с размеренностью мельничных крыльев. Мимо глаз принцессы проплыли каменные ступни превратного стража. Узор на коже большого пальца оказался, как у живого человека.
Влажные ладони скользили по полированным плитам пола. Тейт старалась, чтобы корона не цеплялась за кани. Не видят-то они - не видят, а вдруг слышат?
Дерг! она должно быть зацепилась. Дерг!
Нет! Ее кто-то держал за ногу. До головокружения вывернув шею, принцесса увидела искаженную нечеловеческой злостью физиономию эллинского лазутчика. Он тоже распластался по полу.
У Тейт появилось ощущение, что она сейчас разорвется пополам. Вперед к каменной раке ее тянула корона, назад - железным захватом мужская рука. Так дикари казнят своих преступников, разрывая конями. Внутри натянулась какая-то важная жилочка, стало очень больно и тягостно. И тогда девушка сделала единственное, что ей оставалось, чтобы не погибнуть просто так, не остаться сломанной куклой, пешкой в чужой подлой игре. Выбрав просвет между взмахами шестоперов, она исхитрилась, вытащила нож и кинула его плоско почти без замаха, как учил... отец.
Крик, вернее, вой или визг или все вместе - это нельзя было назвать одним словом. Лазутчик рванулся, стараясь уйти от ножа, и тут же оказался застигнут стражами. Через мгновение два каменных Анубиса уже рвали на части его тело.
До раки Тейт добежала на четвереньках. За ее спиной шестоперы разбрасывали по залу куски человеческой плоти.
Осталось снять корону с головы, но проклятая золотая кастрюля будто приросла. За спиной обозначилось шевеление. Внутри нарастала паника. Девушка присела на возвышение, на котором вчера ее раздевали, омывали и брили. Корона не снималась.
Когда не знаешь, что делать, - учил мудрый старый маг, - остановись и прислушайся к себе.
Стены подернулись мелкой рябью. В нишах зашевелились гранитные статуи.
Остановись и прислушайся к себе!
Тейт вскарабкалась на постамент и замерла. Почему-то вспомнился старый, набитый опилками волк...
