– Что мне остается делать после столь настойчивого приглашения?
Они прошли по освещенному коридору к лифту. Профессор Челленджер, теперь одетый в голубой халат, нетерпеливо ожидал их. Он бросил на Аткинсона взгляд, которым бойцовский пес оценивает соперника. Очевидно, увиденное удовлетворило профессора: он проворчал, что рад знакомству.
– Я немало наслышан о вас, сэр, о вашей растущей репутации. Прошлогодняя операция по резекции{80} отдела позвоночника наделала много шума. Не понимаю, каким образом вы оказались среди этих лунатиков?
– Если вы так их называете, – ответил Аткинсон со смехом.
– Господи, как еще я должен их называть? Помнится, мой юный друг (Челленджер указал пальцем на Мэлоуна, словно обращался к подающему надежды десятилетнему мальчишке) говорил, что вы углубленно изучаете предмет, – профессор пренебрежительно захохотал. – Неужели изучение человеческой породы приводит к изучению привидений, мистер Аткинсон?
– Не обижайтесь на отца, мистер Аткинсон. Он ничего в этом не понимает, – сказала Энид. – Я уверена, папа, что тебе было бы так же интересно, как нам.
Энид представила подробный отчет о том, что произошло. Профессор то и дело прерывал рассказ грубым ворчанием, колкостями и язвительными комментариями. Когда же Энид дошла до эпизода с профессором Саммерли, Челленджер больше не мог сдерживаться. Старый вулкан заклокотал в его груди, и на слушателей вылился раскаленный поток самой отборной брани.
– Чертовы жулики! – орал Челленджер. – Бедняге Саммерли не дают покоя даже в могиле. Не спорю, у нас возникали расхождения по ряду вопросов. Признаюсь, я был не самого высокого мнения о его интеллекте. Но если бы он на самом деле встал из могилы, то ему было бы что нам сказать. Абсурдно, жестоко, неприлично играть такими вещами. Я не желаю, чтобы моих друзей подвергала осмеянию аудитория глупцов. Они, должно быть, заливались от хохота, увидев, что образованный человек, человек, которого я воспринимаю как равного, несет подобную чушь. Повторяю еще раз: чушь! Не перечьте мне, Мэлоун! Я никогда не куплюсь на эти фокусы. В подобном послании не больше смысла, чем в письме малолетней дурочки-школьницы. Удивительно, что подобная ерунда так подействовала на вас. Вы не согласны, мистер Аткинсон? Нет? Признаюсь, я был о вас лучшего мнения.
– Но описание?
– Господи, где были ваши мозги? Разве имена Саммерли, Мэлоун и Челленджер не соседствовали в одной жалкой книжонке, которая странным образом пользовалась дешевой популярностью? Разве никому не было известно, что вот уже несколько недель два простака бродят по церквям? Разве не было очевидно, что рано или поздно вы наткнетесь на сборище спиритуалистов? Неплохой шанс обратить вас в свою веру. Они насадили приманку, а простофиля Мэлоун с удовольствием ее заглотил. Крючок до сих пор торчит в его глупой голове. Вы хотели услышать мое мнение, Мэлоун, вы его услышали!
