– А почему?
– Это его личное дело. Я не люблю совать нос, куда не следует.
– Жаль. Я надеялся, что вы знаете что-нибудь о его жертве или жертвах. – Хейз пожал плечами. – Но раз вы ничего не знаете, то...
– Ничего. – Нэнси задумалась. – А откуда у вас эта белая прядь?
– Что? А... – Хейз коснулся пальцами виска. – Меня ударили ножом.
– Очень привлекательно. – Девушка улыбнулась. – Последний писк.
– Стараюсь не отставать от моды, – улыбнулся в ответ Хейз.
– А сколько денег получал Крамер?
– Не знаю. По-видимому, немало. Одна квартира чего стоит.
– Это верно.
– И еще говорят, что невыгодно быть преступником!
– Крамер умер в канаве, – резко заметил Хейз.
– Зато жил в роскошной квартире, – возразила Нэнси.
– Уж лучше я буду жить скромно, зато умру в постели.
– И много полицейских умирает в постели?
– Почтя все, – сказал Хейз. – У Крамера была записная книжка с адресами?
– Да. Принести?
– Позже. Банковская книжка? – Хейз задумался. – Чековая книжка?
– И та, и другая, – ответила Нэнси.
– Арендовал сейф?
– По-моему, нет.
– Вы красивы, мисс О’Хара, – сказал неожиданно Хейз.
– Я знаю.
– А я знаю, что вы знаете. От этого вы не становитесь менее красивой.
– Значит, простые вопросы кончились? – спросила девушка. – Переходим на секс?
– Еще немного. У Крамера были друзья?
– Да.
– И какие же?
– Самые разные.
– Преступники?
– Мистер Хейз, я не сумею отличить честного человека от фальшивомонетчика, даже если он даст мне шестидолларовую банкноту.
– А какие еще интересы были у Крамера? Хобби?
– Он любил охотиться. Регулярно уезжал в горы.
– Брал вас с собой?
– Нет. Я не люблю, когда убивают животных.
– А вы лично были знакомы с преступниками?
– Я знакома только с одним человеком, имеющим отношение к преступности, и он мне уже изрядно надоел.
Хейз улыбнулся. – Не сердитесь, – сказал он. – Ведь это моя работа.
– Так принести вещи, о которых вы спрашивали?
– Если это вас не затруднит. Или вам все равно, найдут его убийцу или нет?
Нэнси задумалась.
– Сай мертв, – ответила она наконец. – Он нравился мне, и я хочу, чтобы восторжествовала справедливость. Но буду ли я плакать о нем? Нет, наверно. Вспомню ли я о Сае через полгода, год? Думаю, что нет. Вы считаете меня циничной?
– Я считаю вас сентиментальной, – произнес Хейз, не успев подумать.
– Опять!
– Да, опять. Будьте любезны принести банковскую и чековую книжки. И книжки с адресами.
– Сейчас. – Нэнси встала и направилась к двери. На пороге она обернулась. – Может быть, я буду плакать о нем. Он нравился мне.
