Следующим утром Тибо поднял меня засветло. Я кое-как продрал глаза, влез в штаны, не переставая зевать, натянул сапоги. Отправился вслед за Тибо во внутренний дворик. Мы дружно отлили у забора, потом, вытянув из колодца ведро воды, умылись. Тибо протянул мне деревянную кубышку и кисточку с толстыми щетинками.
— Что это еще такое?
Тибо горько вздохнул и покачал головой. Все, мол, объяснять приходится… Радовало хотя бы то, что он уже не впадал в ступор от каждого моего вопроса.
Мой слуга взял вторую кисточку, намочил ее в ведре и опустил в кубышку. Далее кисточку с налипшим на нее белым порошком он запихал себе за щеку и завращал там.
«А, зубная щетка!» — догадался я.
Взяв свою кисточку, я проделал с ней те же манипуляции. На вкус белый порошок оказался обыкновенной содой.
Уделив таким образом положенное время личной гигиене, мы вернулись в дом. Там нас с добрейшей улыбкой на лице уже поджидал хозяин.
— Сколько? — прямо спросил мой слуга.
— Полторы серебряные марки.
— Ты что, сдурел? — взвился Тибо. — Мы что, у тебя месяц жили?
— Помилуйте, господа! Лучшие кушанья и вина — полмарки, чистые простыни, лучшая комната для вас, конюшня и корм для лошадей — полмарки, помывка… гмм… полмарки…
— Помывка — полмарки?! — заорал Тибо. — Да у тебя что, вообще мозги набекрень съехали?!
— Тибо, — сказал я, — заплати ему.
Тибо, посмотрев на меня, поджал губы и полез в кошель.
— Конюшня… — ворчал он. — Это ты свой навес, что ли, конюшней называешь?
— Когда начался дождь, — с достоинством произнес трактирщик, — мы лошадей ваших из-под навеса увели. В конюшню.
— А почему не раньше?
— А что ж им зазря между четырех стен париться? Лето ведь жаркое. И накормили мы их, и напоили, и вычистили — все как вы велели…
— Лучше б сам все сделал… — продолжал ворчать мой слуга.
Во всяком случае, сами лошади выглядели довольными. Когда мы вошли в конюшню, Принц тут же начал обнюхивать мои руки — видимо, в поисках чего-нибудь вкусненького. Увы, пришлось его разочаровать. Черно-серый мерин Тибо по кличке Праведник вел себя так же спокойно, как и вчера. Зверюга, увидев нас, захрапел и заржал.
— Слушай, а зачем нам гийомовский конь? — спросил я, покрывая спину Принца попоной. К слову сказать, делал я это впервые в своей новой, восемнадцатичасовой жизни и, чтобы не выглядеть и тут полным валенком, во всем старался подражать своему слуге.
