Большой эрудиции был человек. Примет знал уйму. Однако так ни разу и не спросил свою жену прямо, еретичка она или нет. Но, видимо, тому были особые причины.
Рассказчика периодически перебивали непристойными шутками (например, куда на самом деле могла бегать эта жена), но слушали с любопытством.
— …И вот тогда, значит, приходит он к своему духовнику и говорит: так, мол, и так, жена у меня еретичка…
— …и шлюха, — добавил его сосед. Компания снова заржала.
— …А духовник, значит, отводит его в сторонку и говорит: а я сам еретик. Ну, мужик думает: как же так? И крестится. А духовник ему перевернутый крест кладет. И тут чувствует, — рассказчик сделал эффектную паузу, — что в храме-то серой пахнет. И священник ухмыляется, как черт. Ну, тогда горожанин этот бежит к епископу…
Интересно: перевернутый крест — это как? «По-моему, как крест ни переворачивай, все равно крест получится», — подумал я и задумчиво сжевал еще один кусок оленины.
Два здоровенных работника вытащили из кухни бадью с водой и поволокли ее наверх. От воды поднимался пар.
Подошел Герард, встал рядом.
— Ваша милость, — сказал он. — Купель готова. Идите, покуда не остыло.
Ах вот в чем дело… Я допил вино и поднялся наверх.
Бадья занимала всю среднюю часть комнаты. Рядом стояло четыре ведра — два с холодной водой, два с горячей.
Я разделся и полез в бадью. Приятно, однако. Тепленько.
Заскрипела дверь.
— Тибо?
Но это был не Тибо. Это была Рози. С кувшинчиком в руках и лоскутом полотна, перекинутым через плечо.
Совершенно спокойно она повесила полотно на спинку кровати, а кувшинчиком зачерпнула воду из ведра. Вид мускулистого голого мужика в бадье ее ничуть не смутил. «Ну и ладно», — подумал я и милостиво позволил служаночке заняться своей головой. Купание из просто приятной процедуры превратилось в очень приятную. Нежные девичьи пальчики скользили по затылку, вискам, шее…
— Хорошие у вас волосы, господин. — Рози вылила мне на голову очередной кувшинчик. — Мягкие, как будто шелковые. И вошек совсем нет. Тут до вас рыцарь один стоял, так у него их — что мурашей в муравейнике. Ну да и волосы у него знатные были — едва до поясницы недоставали. Столько щелоку на них извели…
Мыло было смыто. Я откинул голову назад, фыркнул. Рози стояла рядом, уперши кувшинчик в бедро.
Смотрела на меня сверху вниз. Я не смог удержаться: приобнял ее бедра. Ни малейшего сопротивления. Я распутал завязки фартука.
— Залезай сюда.
— Но… платье намокнет.
