— Надо-то надо бы, это точно, — согласился сторож. — Анадысь он и висел тут, а только убрать приказали.
— Кто приказал? Зачем? — осведомилась девушка.
— Как кто! — Агрономский приказал, попечитель наш, барин, он самый. Убери, говорит, в чулан, сохраннее будет. А я себе думаю, зачем в чулан! — словно бы и непригоже как- то для царского-то лика, — да и припрятал его в шкаф.
Тамара предложила ему сейчас же повесить портрет на место.
— Нельзя без спросу, — отговорился сторож. — Забранится, — Агрономский-то, — потому он приказал вывешивать его, только как ежели начальство какое ожидается, а без того, говорит, не сметь!
Сомневаясь в справедливости слов Ефимыча, девушка поглядела на него явно недоверчивым взглядом.
— Верно! — подтвердил ей старик, поняв значение этого ее взгляда. — Он не токма-что у нас, он и в других школах, по всей округе, слышно, царские патреты со всей фамилией, значит, как есть все со стен поснимал, — для сохранности, говорит.
— Что за вздор такой! — пожала плечами Тамара. — Что портрету на стене сделается?!
— Ну, вот поди-ж ты!.. Мужики и то говорят, что ребяткам бы даже и лестно было на лик-то царский взирать, а он — нельзя!.. Чтоб не спортился, говорит… А какая ему порча с того, под стеклом-то!..
Тамара сказала, что сама сейчас же его пообчистит и повесит, — глупости, мол, все это, — и, взяв портрет, понесла было его к себе в комнату.
— Что ты, что ты, барышня! — замахал на нее руками сторож. — Господь с тобой! Али места свово не жалко?!
— Места? — удивленно оглянулась на него девушка. — Причем тут мое место?
— Эво-на! Причем!.. Попробуй-ка ему наперекор, али не уважить в чем, он тебя сейчас места решит.
— Это за портрет-то, что я повешу его куда следует?
— Не за патрет, — пояснил старик, — а зачем супротив его приказания, — вот!
— Приказания?.. Да что он за начальство такое, что может приказания отдавать?..
— Начальство ли, нет ли, а только сила, — это ты мне поверь. Ну, и заноза тоже!.. Чуть что не по-евойному, — ни кричать, ни ругаться не станет, а только пожалеет-пожалеет головкой-то этта, поахает над человеком, да сейчас и вон его, как пить даст!.. Это верно! Учителей тоже, который ежели не потрафит ему, мигом сплавит!
— Пустяки ты говоришь, Ефимыч. — Извини, голубчик! — не поверила ему девушка. — Не он меня определил, не ему и смещать меня, — другие есть на то, посильнее.
— Толкуй тоже! — мотнул головой Ефимыч. — Не знаем мы, что ли!? Поедет этта в город, переговорит тихим манером с кем следувает, а ты и собирай, значит, пожитки…
