— Да нет.
Но Паула поманила его пальцем подойти поближе.
— Чувствуешь? — спросила она и, принюхиваясь, расширила ноздри. — Это настоящий кофе. В зернах покупала. Я испекла пирог.
— У тебя что — день рождения?
Паула усмехнулась:
— Почему — день рождения?
— А что же?
— Ничего. Просто субботний вечер. Придешь?
Танел покачал головой.
— Мне надо в магазин за хлебом, — сказал он.
— Хельвин мужик глушит водку, а ты на побегушках, — сказала Паула, скривив губы.
Стало быть, она слыхала, о чем они говорили. Но Паула была очень сердечной девушкой — она тут же снова просительно посмотрела Танелу в глаза.
— А потом, когда сходишь за хлебом, придешь?
— Может быть.
— Я тебе что-то покажу, очень интересное, — пообещала Паула, и ее глаза блеснули из-под челки, как небесные звезды.
Прошлой осенью Паула оклеила беленые стены своей комнаты обоями и приобрела новые вещи. Зарплата у нее была маленькая; самое большое, что она могла получить на руки, — рублей семьдесят. Но она как-то ухитрялась из каждой получки покупать то простыню, то полотенце. Пауле очень нравилось, раскрыв шкаф, наслаждаться видом разложенных по полочкам, пахнущих ветром или магазином белых наволочек и обшитых кружевами простынь с вышитыми на них инициалами.
Над ее постелью висел вышитый крестиком ковер — розы на черном фоне и слова: «Любовь усыпает жизненный путь цветами». Сама вышивала. И еще Паула неудержимо любила диванные подушки, круглые, длинные, всех цветов и размеров.
И все время, пока нагруженный хлебом и булками Танел возвращался через деревню на велосипеде, Паула стояла у окна и ждала.
Парень шел по коридору, держа в зубах белый батон. Он отдал Хельви сетку с хлебом и булками и сдачу мелочью. И Хельви похвалила его.
Но тут раскрылась еще одна дверь, и Мамаша-Египет позвала Танела к себе.
— Поди-ка на минутку, — сказала она.
Старушка была очень милым человеком. Она протянула Танелу нитку и иглу и пожаловалась:
— Полчаса уже вожусь!
Танел сунул батон под мышку, послюнявил кончик нитки, поднял на уровень глаз и продел в иголку.
— Танел, придешь ты наконец? — позвала из глубины коридора Паула с нетерпением в голосе.
— Сейчас! — пообещал парень и отхватил зубами еще кусок батона.
Сидя между подушек и подушечек Паулы, Танел всегда чувствовал тесноту и неудобство. Даже сама Паула не решалась облокачиваться на них, опасаясь нарушить красоту их расположения.
На сей раз, стараясь сделать приятное хозяйке комнаты, Танел поднял с половика пару подушек и обмахнул их рукой.
