И на доске писал он против правил,
Писать себя с ошибками заставил,
Чтобы ошибка поймана была,
Чтобы улыбкой роза расцвела,
Чтобы сказала: "Ты ошибся. Скверно.
Ты скоро позабудешь все, наверно".
Так ухитрялся с ней он говорить,
Чтоб сердце посторонним не открыть.
Когда играли дети в хороводе,
Кричали, веселились на свободе,
Любимой изъяснял он горечь мук,
"В иной, - мечтал он, - стать бы с нею круг".
Слова его другим невнятны были,
Одной Лейли они понятны были.
Когда домой из школы дети шли,
Вновь Кейс хитрил, чтоб увидать Лейли.
Нарочно он, бывало, книгу спрячет,
А сам идет и потихоньку плачет.
Когда Лейли мимо него пройдет -
"Ты не видала?" - спросит и вздохнет.
Хотя б на миг вкусить свиданья сладость
С возлюбленной, дарящей сердцу радость.
В письме все время упражнялся он,
Две буквы выбрав среди всех письмен.
Писал он, "лам" и "йа" бессчетно множа,
Прочитывал и вновь писал все то же.
"Они, - он думал, - лучше всех других,
И грамота нужна мне лишь для них".
Лейли упреками матери смущена, и осенью сменилась счастья весна
Кейс прибегал к подобным ухищреньям,
А время шло своим коловращеньем.
Обман в любви отрады не дает,
В страну любви закрыт обману вход.
Кто любит, тот не может быть двуличен.
Ты любишь - к пересудам стань привычен
Переходила весть из уст в уста,
Повсюду говорила суета:
"Кейс - раб Лейли, любовью ослепленный.
Лейли на Кейса смотрит благосклонно".
Такие слухи, наконец, дошли
И до вниманья матери Лейли.
Тогда она в отчаянье и гневе
К розовоустой обратилась деве
И, языками пламени горя,
Язык свой развязала, говоря:
"Ах, сколько сплетен о тебе, бесстыдной.
Ужель не слышишь клеветы обидной?
Зачем себе же причиняешь вред,
Чтоб доброй славы стерся всякий след?
Я слышу о тебе дурные вести -
От них ущерб твоей и нашей чести.
Нежней ты розового лепестка,
Но только слишком разумом легка.
Ты, как тюльпан, всех красотой прельщаешь,
Но почему лицо ты открываешь?
Не будь же своевольна никогда,
Не забывай девичьего стыда.
Не нужно всех картин быть отраженьем[34],
Не будь с водою ты сходна теченьем[35].
Запомни - освежает рот вино,
Но, жидкое, стекает вниз оно[36].
Не нужно, как стекло, быть острой, твердой,
И, как нарцисс, быть хмурою и гордой.
Скрывай лицо, хоть ты и хороша,
Как скрыта в теле чистая душа.
Ты бойся бури, как свеча боится;
От вздоха бури свет свечи затмится.
Не кукла ты - зачем тебе наряд?
Ты - не окно. Пусть скромным будет взгляд.[37]
Как чаша круговая, не кружись ты,
И, как напев, под ладом хоронись ты[38].
