Во все углы, как тень, ты не гляди,
Не стой с чужими, с ними не сиди.
Ты простодушна, все вокруг - лукавы,
Не стала б жертвой ты недоброй славы...
Я слышу, что любви ты предана,
Ты в незнакомца, слышу, влюблена.
Тебе любовь и вздохи не пристали
И не к лицу любовные печали . . .
Юнец влюбленный нас не удивит,
Но девушке любить - позор и стыд.
О свет моих очей, отрада взора,
Ты на семью не навлекай позора.
Мы так гордимся именем своим
Перед народом знатным и простым.
Как мы теперь в глаза посмотрим людям?
Сама подумай, чем гордиться будем?
Я на тебя руки не подниму, -
Но что отцу скажу я твоему?
Что о таких делах отец твой скажет?
Он, гневом распаляясь, тебя накажет..
Ты лучше школу сразу же бросай -
Абджед узнав, о большем не мечтай.
Забудь перо, забудь свои уроки:
Писать иглой на тканях будешь строки.
Про школьных и не вспоминай друзей,
Есть кукла у тебя - дружи ты с ней.
Будь, словно кукла, домоседкой вечной,
Ужель тебя прельщает первый встречный?
Как Алконост, затворницею будь,
Найди себе теперь укромный путь -
Все ветры пусть гремят молвою ложной,
Тебя увидеть будет невозможно.
Блажен, кто дома дочку бережет.
Не знать ему мучительных забот".
Лейли уклончиво матери отвечает и уйдя из школы, в заточенье скучает
Лейли, услышав матери упреки,
Решила в сердце: "Чародей жестокий,
Судьба, вершительница злобных дел,
Нелегкий начертала мне удел.
Разлукою сменились дни свиданья,
Мне суждено сгореть в огне страданья!"
Что сделать, что сказать могла она?
Ведь хитростью была она бедна . . .
Но все ж решила проявить упорство:
"Прибегну, - мыслит, - к помощи притворства".
Слезами сад укоров оросив,
Она сказала, очи опустив:
"О мать, подруга дней моих мгновенных,
О мать, ларец богатств моих нетленных!
Мне эти все неведомы слова,
И речь твоя понятна мне едва.
С ребенком, глупым и неискушенным,
Ты говоришь о юноше влюбленном.
Мне неизвестно, что произошло
И что меня коснуться бы могло.
Я о любви ни с кем не говорила,
Лишь ты о ней мне кое-что открыла.
Что за любовь, скажи, в ней смысл какой,
Скорее тайну до конца раскрой!
О, будь моей звездою путеводной,
Чтоб больше мне не мучиться бесплодно.
Учусь не самовольно в школе я,
Твоей не преступила воли я.
То в школу мне велишь ходить, стараться,
То школы мне велишь остерегаться.
Какое же мне слово повторять?
Чему, скажи, должна я доверять?
Я слушала тебя не без испуга:
Выходит, я свеча[39] дурного круга?
Вожу я дружбу с тем, кто непочтен,
К чьему-то горю я попала в плен?
Но на чужого глаз не подниму я
