— Нам ведь она не может запретить, — сказал Артем, — а впрочем, я не знаю, что здесь можно сделать.
— Кое-что все же можно, — решительно отозвался Никодим, — я вот рад, что ты все понимаешь правильно и уверен — у владыки есть еще защитники, только, знаешь, очень сложно оборонять от захватчиков город с открытыми воротами. Ну, мне пора бежать, отец, приятно было с тобой поговорить.
Никодим ушел очень быстро, наверное, опаздывал, и отец Артемий снова остался один.
Тихо было вокруг, тихо и печально — как положено на кладбище.
Тишина эта терялась в том месте, где церковные ворота упираются в перегруженную автомобилями улицу. Здесь легко можно было представить себе, как газеты кричат о расколе в церкви и с каким злорадством потирают руки сектанты: «Вот они, православные, полюбуйтесь!».
В Москве тем временем были куплены авиабилеты до Николаевска: обычные билеты, с именами-фамилиями, но без указания сана и монашества (за скобками).
