По случаю праздника люди старались встать попозже. Мужчины и женщины, собравшись группками, оживленно болтали посреди улицы. Селия проходила мимо них, опустив голову, втайне стыдясь самой себя. Перед домами было очень грязно. Строптивый ветерок то и дело поднимал в воздух тучи мелкой пыли.
Когда она услышала его голос, ей показалось, что сердце ее сейчас разорвется. Атила стоял возле дома с двумя парнями своего возраста. У того, что слева, были светлые волосы и большой нос. Второй был смугл, коренаст и щеголял нахальными усиками. Все трое были в одних рубашках, без пиджаков.
Ее тело вздрагивало, будто в нем ходила часовая пружина. Глаза заволокло соленой пеленой. Увидев ее, парень с усиками нагло щелкнул языком и длинно присвистнул. Атила обернулся и сказал, улыбаясь:
– Добрый день.
У Селии чудом хватило сил ответить:
– Добрый день.
Удаляясь (ее одеревеневшее тело двигалось по инерции), она услышала, как парень с усиками спросил про нее, но (жестокое невезение ее преследовало!) она не могла расслышать, что ответил Атила.
* * *
От резких содроганий перфоратора Пене в испуге проснулся. Он ворча повернулся к полоске света, пробивавшейся сквозь створки окна. Пуская их на ночлег, хозяйка предупредила: на соседнем дворе идут работы. Он приподнялся, опершись локтем на подушку, пытаясь разглядеть, что делает его приятель. Затем пошарил на ночном столике и с трудом зажег сигарету.
– Проклятый треск, – сказал вдруг механик. – Если так будет продолжаться, мы совсем обалдеем.
Пепе слышал, как тот ворочался в постели, пока не нащупал наконец выключатель. Ослепленный, он несколько секунд не открывал глаз.
– Который час? – спросил механик.
– Десять минут первого.
– А когда мы завалились спать?
– В пять… В четверть шестого.
Механик издал странный звук – вздох, смешанный с зевком.
– Кажется, я проспал бы целый год.
На ночном столике стояла бутылка коньяку. Приятель разглядывал ее на свет. Внезапно заинтересовавшись, Пепе тоже посмотрел на нее. Она была наполовину пуста.
– Что за хреновина! – сказал механик. – Меня все еще мучает жажда…
– Ну так хлебни и передай мне.
– Этой ночью мы напились, как казаки.
– Хуже – мы налились, как бочки.
Механик держал бутылку за горлышко и полминуты не опускал. Кончив, он утер рот тыльной стороной руки.
– Знаешь, полегчало.
Пепе тоже отхлебнул из бутылки и вздохнул:
– Чтобы опохмелиться, нет ничего лучше коньяка.
– Дай-ка мне еще глотнуть.
– Если только ты не все выпьешь…
