– Мы уже в Арагоне, – заявил Джонни.
– Это надо отметить.
С помощью ножа механик откупорил бутылку. Ута сделал первый глоток.
– Мы будем в Каталонии, прежде чем сообразим, где мы, – сказал Джонни.
Полчаса спустя уровень жидкости в бутылке снизился наполовину, а в голове Уты крутилась карусель каких-то ослепительных образов.
– Когда увидишь приличную деревню, – сказал он шоферу, – остановись. Я совершаю инспекционную поездку и не хочу упустить ни единой детали.
Близ Калатаюда они остановились у трактира перекусить. В этот час там было почти пусто, и оба официанта дремали.
– Сосиски на троих, – заказал Ута. – А пока пропустим по стопочке.
Рядом с ним опирался о стойку парень с сонным лицом. Ута подмигнул шоферу и внезапно приблизил лицо к юноше.
– Вы знакомы с доном Хулио Альваресом?
– Нет. Не знаю, кто это такой.
– Слышишь, – сказал Ута, обращаясь к Джонни, – он говорит, что не знает, кто это такой.
– Ничего удивительного, – каким-то странно усталым тоном отозвался парень. – Я родился здесь и никогда отсюда не выезжал.
– Дон Хулио – хозяин завода, – сказал Ута.
– Дон Хулио – кровопийца, – прибавил Джонни.
– Именно, кровопийца. – Ута сбоку прикрыл рот рукой и прошептал парню на ухо: – Мы приехали прямо из Мадрида, чтобы пришить его.
– Вам виднее, – ответил тот.
– Слыхали, шеф? – воскликнул возмущенный механик. – Вот так рассуждение!
– Не знаю, кем себя воображает этот тип у стойки, – сказал Джонни. – У него самомнение, как у гранда… Ни дать ни взять Кларк Гейбл.
– Никакого самомнения у меня нет, и я вас не трогаю, – возразил парень. – Сеньор обратился ко мне, хотя меня не знает, и я ему ответил, вот и все.
– Ай-ай-ай, какой обидчивый… Можно подумать, что мы оскорбили его матушку…
– А ну его! Оставьте его в покое!.. – сказал Ута. – Он серость, тупица и невежда. Дон Хулио послал его сюда для возбуждения умов.
– И пусть с ним ничего не случится, – сказал Джонни.
– Именно. Пусть с ним ничего не случится.
Парень проворчал, что, хоть он и родился в небогатой семье, он ничем не хуже других и образования у него не меньше, чем у тех, кто слишком о себе воображает, и он никому ни в чем не уступит.
– Тупица! – сказал Ута нежно. – Ты тупица.
Он не помнил, как снова очутился в машине с Джонни и механиком, сжимая в руке непочатую бутылку коньяка. Расплачиваясь у стойки, он успел наскоро пересчитать свои капиталы: две сотенных и одна четвертная. Дон Хулио, только дон Хулио мог его спасти.
Такси вихрем проносилось через спящие городки. Каждый раз, когда они встречали кого-нибудь на дороге, Джонни тормозил, а Ута высовывался из окна и спрашивал:
