Запыхавшись, рухнула она на первую ступеньку часовни и опустила голову на ладони. Ее пронзила ужасная боль, в висках стучало, гудело в ушах, во рту горчило. Подняв голову, она сплюнула.
— Нет, невозможно! Это вранье!
Из ревности! Вот почему братья Лефевры все ей рассказали. Неужели можно жениться только потому, что ребенком был помолвлен? К тому же Камилла с ее благонравием и меланхоличностью, со здоровьем, которое многие называли хрупким, с мягкими манерами не слишком красива, чтобы нравиться Лорану. Как, наверное, скучно было бы жить с такой женщиной? Нет, Лоран просто не мог быть в нее влюблен, он любил Леа, а не ту тощую жердь, не умеющую даже правильно держаться на лошади или всю ночь танцевать до упаду… Он влюблен в нее, она уверена. Нельзя было не заметить его привычки удерживать ее руку или глазами искать ее взгляда. Еще вчера на пляже она откинула голову назад… И почувствовала, что он просто умирает от желания ее поцеловать. Само собой разумеется, он ничего не предпринял… Эти молодые люди из хорошего общества были такими зажатыми из-за своего воспитания! Как они ее раздражали! Нет, Лоран не мог быть влюблен в Камиллу.
Эта уверенность придала ей смелости. Преисполненная решимости до конца разобраться в том, сколько правды в этой сказке, и заставить Лефевров дорого заплатить за свой скверный розыгрыш, она опять выпрямилась. Подняв голову к трем крестам, прошептала:
— Помогите мне.
Ее отец провел в Белых Скалах целый день и вскоре должен был вернуться. Леа решила направиться ему навстречу. От него она узнает всю правду.
По дороге Леа с удивлением увидела, что тот сам идет к ней.
— Вижу, как ты несешься, сломя голову, словно за тобой черти гонятся. Снова поссорилась с сестрами? Ты вся красная и волосы взлохмачены.
Встретив отца, Леа попыталась придать лицу более спокойное выражение. Торопливо, как пудрятся при появлении неожиданного гостя, Леа схватила отца под руку, заставила себя улыбнуться и, положив голову ему на плечо, сказала:
— Папочка, мне так приятно тебя видеть. Я как раз спешила к тебе навстречу. Какой прекрасный выдался день, не так ли?
Немного опешивший от этой болтовни, Пьер Дельмас прижал дочь к себе. Впереди он видел склоны холмов под виноградниками, чья совершенная упорядоченность порождала впечатление полного покоя.
— Да, прекрасный день. И еще мирный. Может, последний?
Леа глупо возразила:
— Последний? Но почему? Еще и лето не окончилось. Да и осень в Монтийяке всегда самое лучшее время года.
