Франсуаза продолжала смотреть на нее несчастными глазами, напоминавшими Леа глаза отца.
— Отто нет. Если бы ты знала, как я боюсь… Он обещал, что будет здесь… почему он оставил меня?.. — Она приподнялась и судорожно вцепилась в Леа. — Разве его ребенок не важнее фюрера?.. Ведь он не любит Гитлера… он сам мне говорил… тогда… почему его нет здесь, когда должен родиться его ребенок?
— Успокойся. Он не виноват. Это война, он обязан выполнять приказы…
— Он сказал…
— Не думай об этом.
Франсуаза закричала так, что Леа вздрогнула.
— «Не думай!..» Ты хочешь, чтобы я забыла, что у моего ребенка не будет отца… что все будут показывать на меня пальцем… мать-одиночка… любовница боша… шлюха…
— Замолчи… Сейчас нужно думать о другом. А! Вот и доктор!
— Ну что, маленькая мадам, близится великий момент? Вместе с доктором вошли Альбертина и Эстелла. Леа воспользовалась этим, чтобы трусливо ускользнуть.
В прихожей зазвонил телефон. Она подняла трубку.
— Алло, Леа?
— Да.
— Это Рафаэль Маль. Мне необходимо срочно вас увидеть.
— Но это невозможно, у моей сестры начались роды.
— Оставьте все на милость природы, Франсуаза прекрасно разродится и без вас. Мы должны встретиться.
— Это важно?
— Очень.
— Хорошо. Тогда приходите.
— Не могу.
— Но почему?
— Слишком опасно объяснять все по телефону. Через полчаса я буду на улице Дофин, 16. Это ресторан, которым заправляют три сестры Раймон, невзрачный с виду, но здесь подают несравненное саламбо. Умоляю вас, приходите.
— Я приду.
Леа повесила трубку. Он заразил ее своим страхом.
— Кто это был? — спросила Лиза, выходя из гостиной.
— Друг. Я должна идти.
— Ты должна ид…
— Да, дай мне пройти, это очень важно…
— Но… твоя сестра!
— Я ей не нужна, рядом с ней и так достаточно народу. Если позвонит Франсуа Тавернье, скажи ему, что я с Рафаэлем Малем в ресторане на улице Дофин, 16.
— Раф…
— Да. Не забудь, улица Дофин, 16. И не волнуйся, я постараюсь поскорее вернуться.
— Что скажет Альбертина!
— Ты ей все объяснишь.
Леа достала из шкафа в прихожей меховые сапожки на деревянной подошве, купленные благодаря махинациям Рафаэля.
— Надень манто сестры, на улице холодно.
С тех пор как Франсуа объяснил ей, какие женщины осмеливаются сейчас носить меха, Леа не прикасалась к манто Франсуазы. Чтобы избежать пререканий с тетей, она молча надела и его, и меховую шапочку.
— Возвращайся скорей, — обняв ее, сказала Лиза.
По Университетской улице разгуливал ледяной ветер. Надо быть сумасшедшим, чтобы выйти на такой холод… На темной пустынной улице громким эхом отдавался стук каблучков Леа по обледеневшей мостовой.
