— Смеетесь? Я защищаю интересы моей страны, это данность.
— А они имеют хоть какое-то отношение к вашей жизни — к реальной личной жизни?
— Конечно.
— А если завтра вы заделаетесь шляпником, что останется от всех тех ценностей, за которые вы сражались, на которые тратили львиную долю времени и сил? Ничего?
— Почему шляпником?
— Вам очень пойдет торговать шляпами. И интересовать вас будут только проблемы этого рынка, а все остальное станет неважным.
— Не вижу связи.
— А я вижу. Жизнь устроена так, что мы тратим время на защиту интересов, не имеющих ничего общего с нашей собственной жизнью. Мы занимаемся внешней политикой, продаем шляпы, зарабатываем на еду и оплату счетов, все мы нанимаемся на службу к себе самим, мы — наемники, да, разного калибра, но все же наемники. Мы продаемся за деньги, Карл. Мы продолжаем продаваться иностранному монарху. И не занимаемся тем, что нам действительно интересно, например собой, теми, кого любим сегодня и полюбим завтра, мы не заботимся о своем здоровье, плюем на свои желания, бежим от своих страхов. Мы продаемся, мы в замешательстве, мы отодвигаем все в сторону — даже главное, даже то, что хотели бы узнать, почувствовать, увидеть, попробовать, открыть для себя и испытать, прежде чем умереть.
— Все очень сложно.
— Неужели?
— У меня есть причины не уходить из дипломатии.
— Конечно, Карл, я понимаю.
Карл съел почти весь хлеб из корзинки, но к пасте не притронулся — ни к той, что взял на закуску, ни к основному блюду.
— Вы что, собираетесь писать о подобных вещах в вашем романе, Валентина? О наемниках?
— Конечно, нет! Как вы верно заметили, это слишком сложно. Кроме того, если не забыли, я пишу русский роман. Вам не нравится паста?
— Да нет, очень вкусно.
— Забудьте о наемниках, Карл, они не вписываются в сюжет.
— Вы считаете его красивым?
— Кого — его?
— Михаила Ходорковского.
— Он недурен.
— Так я и думал.
— Ваше знаменитое «шестое чувство», Карл.
— Вы его знаете?
— Лично не знакома.
— А кого-нибудь, кто его знает?
— Нет.
— А я знаю.
— И кто же это?
— Человек, который некоторое время работал с ним и прекрасно его знает.
— Вам повезло.
— Не уверен, что знакомство с такими людьми стоит называть везением.
— Вы просто ревнуете.
— Я не понимаю вашего интереса к этому… этому персонажу, Валентина. Правда не понимаю.
— Не вы один. Честно говоря, я и сама не до конца понимаю природу своего интереса к нему.
— Вот видите!
— Да.
— Забудьте о поездке в эти дикие радиоактивные места. Впустите солнце на страницы ваших произведений. Отправляйтесь к морю, на пляж!
