Штальдер и Геллерт опустились перед рысью, быстро и умело разложили на краю овчины пластиковый контейнер, нож, рулетку, ножницы, резинки, пипетки, шприцы, бумаги и конверты. Лену очень хотелось спросить их, линяет ли рысь с переменой времени года. Но читавшаяся в их лицах серьезность и та поспешность, с которой двигались их руки, ясно давали понять, что сейчас не время для разговоров. К тому же, он догадывался, что ему не пришлось бы задавать многих вопросов, не поленись он прочитать подборку материалов о рысях, которую Геллерт дал ему на прошлой неделе.
— Кожа да кости, — промолвил Штальдер, словно обращаясь к самому себе, и озадаченно скривил губы.
Геллерт наклонился вперед:
— Да. Жалко косульку. Ее бы еще хватило на несколько порций.
Лен не понимал, почему косуля, которую рысь задрала только прошлой ночью, уже не годилась в пишу.
Штальдер взял глазные капли и приоткрыл животному веки.
— И долго рысь будет спать? — поинтересовался Лен.
В сравнении с двумя парами быстро работающих рук зоологов, его покоящиеся на коленях конечности казались ему совершенно никчемными.
— Сорок пять минут, — не оглядываясь ответил Штальдер. Верхнее веко он придерживал указательным пальцем. Крупная капля отделилась от пипетки и упала на безжизненный глаз, который Штальдер, переходя ко второму, осторожно закрыл — а после заботливо прикрыл оба глаза повязкой. Геллерт пробормотал что-то про ошейники. Не обратив на это никакого внимания, Штальдер набрал в шприц красноватой жидкости из ампулы в вакуумной упаковке.
— Нужно добавить снотворного? — неуверенно спросил Лен.
Он ведь ему вчера объяснял, походя отозвался Штальдер, поднял сверкнувшую в свете фонарика иглу и, прыснув небольшим фонтанчиком, не самым приятным образом воткнул ее рыси в бедро, после чего просушил ваткой место укола.
Лен непонимающе глядел перед собой.
— Мы берем кровь, — пояснил Штальдер. — Для генетического анализа, а уколом я расслабляю напряженную мускулатуру. Остальные вопросы потом.
Нам нужно успеть сделать все, пока она не проснулась.
— Да, — отозвался Лен, словно признавая собственную нерасторопность, и продолжил смотреть, как другие работали.
Спустя некоторое время Штальдер повернулся к Лену, осветив ему лицо так, что сам он прекрасно видел Лена, а Лен его — нет, и протянул ему какую-то бумагу.
— Бланк поимки, — небрежно бросил Штальдер.
Лену пришлось писать под диктовку.
Штальдер и Геллерт взяли у рыси кровь, срезали клочок шерсти, потом долгое время напрасно искали вшей, измерили длину спины, плеч, передних и задних лап, хвоста, кисточек, изогнутых когтей, окровавленных зубов, и отдельно — мощного, саблевидного клыка. Наконец, они взвесили овчину с рысью на пружинных весах. Со своими 17,1 килограмма эта рысь относилась к категории легковесов. Лен занес все данные в бланк, довольный тем, что хоть как-то пригодился. Ему было холодно, он устал. Лену казалось, что цифры, которые надиктовывал ему Штальдер, не имели к лежащему перед ним зверю никакого отношения. В последней пустой строке он поставил дату: «10 марта 2000 года» — и протянул бланк Штальдеру. Тот молча принял его.
