6
Вернувшись в больницу, Пантелей первым делом побежал в палату реанимации, где оставил маленького Серёжу. Застав его одного, он всплеснул руками:
— Он же обещал присмотреть за тобой!
— А он и присмотрел. Дедушка погладил меня по голове и сказал, чтобы я уснул. Он сказал, что будет рядом, даже если его не будет видно. Я и уснул. Мне снился очень хороший сон.
— Даже если не будет видно… — повторил Пантелей. — Хороший сон?
— Да. Солнечный день. И очень, очень, очень красивый город. Люди в белом. Не в таком, как у вас, халате. И мама с папой. А где мама?
— Мама?
— Папа на буровой. Я знаю. А мама?
— Она, наверное, уехала к папе.
— Это вы меня так успокаиваете? Чтоб я не плакал?
— Да… — признался Пантелей. — Сейчас придут люди, которые мне будут помогать. С тобой кто-нибудь обязательно будет.
— Я сразу понял, что что-то произошло. Все так быстро исчезли, а мне было так больно, я даже испугаться не успел.
— Не бойся, всё будет хорошо, — заверил Пантелей.
— Вы точно знаете?
— Точно. Ты полежишь? Мне надо к другим больным.
— Они что — не исчезли?
— Не все, — улыбнулся Пантелей. — Некоторые остались, им нужна помощь.
— А дети есть?
— Нет, ты один.
— Значит, все обо мне будут заботиться? — как-то по-взрослому спросил Серёжа.
— Конечно. А сейчас постарайся ещё поспать. Ты мало поспал.
— Я маленький, у меня сны короткие, — объяснил Серёжа.
Пантелей улыбнулся, погладил мальчика по голове.
— У вас такие же добрые руки, как у дедушки Луки.
Когда Пантелей уже вышел в пустой полутёмный коридор, он услышал вслед голос Серёжи.
— А что такое предназначение?
Пришлось снова вернуться в палату и переспросить:
— Предназначение?
— Да. Я спросил у дедушки, почему я здесь один, а он ответил: у каждого своё предназначение. Я ещё переспросил: у каждого-каждого? А он сказал: у каждого-каждого, но не каждый об этом хочет знать.
— Ну, и какое у тебя предназначение? — задумчиво спросил Пантелей.
— Я хотел стать волшебником и помогать людям. Вот попал кто-нибудь в беду, а я — тут как тут. И помогаю этому человеку. А он даже не знает, что я ему помогаю. Детей бы спасал. Я по телевизору много раз видел, как погибали дети, и сильно плакал. Дети не должны погибать. Ведь правда?
— Правда. Дети не должны погибать. — Пантелей почувствовал, как к глазам подступили слёзы, отвернулся в сторону: — Ты поспи всё же, Серёжа, а я проведаю других больных. Ладно?
— Ладно. Идите. Я не буду бояться один. У вас же своё предназначение.
— Ага…
В приёмном отделении на него буквально налетел китаец:
