Полунин промолчал и потянулся рукой за бутылкой. Видно было, что этот разговор дается ему нелегко.
– Ты… ты ответь! – напирала она.
– Не надо, – едва слышно пробормотал Полунин, и его лицо перекосила гримаса внутренней боли. – Не надо! Ты… ты сама все знаешь.
Резким движением скрутил пробку с бутылки, наполнил стакан и залпом осушил его. Тяжело сглотнул и, поставив стакан на столик, также угрюмо повторил:
– Сама все знаешь.
И тут Раису Борисовну будто прорвало. Она рванулась к телевизору, ткнула пальцем в какие-то кнопки и, когда экран погас, стала выкрикивать что-то, бросая в лицо мужа унизительно-оскорбительные слова. Полунин вновь было потянулся за бутылкой, но она успела выхватить ее из-под руки и с грохотом ударила об пол.
По крашеным половицам растеклась лужа, и только после этого она замолчала, бросив в лужу какую-то тряпку с дивана.
Молчал и Полунин, совершенно трезвыми глазами наблюдая за женой. Потом спросил тихо:
– Что, слушать паскудно? – Помолчал и сказал, словно ударил наотмашь: – А не паскудно… ноги раздвигать?
Взглядом, полным презрения, Раиса Борисовна уставилась на мужа.
– О чем ты мелешь, алкаш несчастный?
Полунин пожал плечами.
– Действительно, о чем это я? Ведь ничего нового для тебя в этом нет.
Замолчал, и его лицо вновь исказила гримаса боли.
– Но вот то, что Рогачев…
– Алкаш проклятый! Идиот! – взвилась Раиса Борисова.
– Может, ты и права, – угрюмо кивнув, согласился с ней Полунин. – Одно жалко, узнал об этом слишком поздно.
Раиса Борисовна хотела сделать ему еще больнее, спросив, о чем он пожалел, узнав «слишком поздно». О том, что он полный идиот или алкаш законченный? Но что-то заставило ее сдержаться. А он продолжал сидеть в кресле, и только его глаза, наполненные тоской и болью, говорили о том, насколько ему сейчас плохо. В какой-то момент он даже застонал, сжав голову ладонями, но тут же распрямился, и в угрюмой тишине дома завис его вопрос:
– Ты знаешь, отчего проститутке удобен муженек-алкаш?
Помолчал и сам же ответил:
– Чтобы прикрываться его пьянством.
Раиса Борисовна усмехнулась.
– Что, хочешь мне сделать больно? Так можешь не стараться особо. Я-то хорошо знаю, кто я и кто ты. И все, чтобы ты ни говорил сейчас…
– Оскорбить… тебя?.. – усмехнулся Полунин. – Да возможно ли оскорбить тебя чем-либо?
– Алкаш! Алкаш несчастный! Импотент! – взвилась Раиса Борисовна. – Что… что ты хочешь этим сказать?!
– Кроме того, что сказал, ничего.
С этими словами он поднялся с кресла, шагнул было к жене, и Раиса Борисовна инстинктивно отпрянула назад, прикрывшись руками.
