Кстати, мои галлюцинации можно объяснить психотропными веществами. Возможно, меня хотят сделать невменяемым. Скорее всего, я был отравлен еще в поезде, когда выпил предложенный проводником чай. Наркотик могла подсыпать некрасивая женщина, ехавшая со мной в одном купе. Она сказала, что работает адвокатом и знает все законы, поэтому не стоит ее насиловать. Эта уродина разыгрывала маньячку. Я вспомнил о нахальной девчонке, извивавшейся на лошадином члене, и ощутил в душе неприятный осадок. Куда она, черт возьми, делась! Я довольно быстро нашел высотный дом на набережной. Дверь открыла Лена.
— Ты?! — удивился я. Мы не виделись больше восемнадцати лет. За это время она заметно располнела, округлилась и стала очень женственной. Я был поражен размером ее груди.
— Ты мало изменился, — сказала Лена, рассматривая меня долгим изучающим взглядом.
— А ты изменилась в лучшую сторону.
— Такой же хитрец как раньше, — улыбнулась она. — Давай поцелуемся.
— Где твой адмирал? — спросил я, ощущая мягкую податливую плоть и легкий запах духов.
— Как всегда в море, — сказала Лена, и мы поцеловались всерьез.
— Какой ты темпераментный, — сказала она, почувствовав, что я возбудился.
— Как ты живешь? — поинтересовался я.
— Как бизоны.
— А как они живут?
— Жрут и спят.
— Бизоны не только это делают.
— Только не как бизон, — сказала она, и мы начали торопливо раздевать друг друга.
«Хоть бы кофе предложила», — успел подумать я. Забытый мной пистолет соскользнул вниз вместе с джинсами. Я начал тереться о груди, которые разметались в разные стороны, и уже не казались сверхъестественно большими.
— Почему ты смеешься? — спросила она.
— От удовольствия, — ответил я, качаясь на большой адмиральской кровати.
— Как ты смеешь смеяться, когда я кончаю?! — возмутилась Лена.
— А как ты смеешь кончать, когда я смеюсь!
— Подожди, я возьму полотенце.
— Отстань, — сказал я, продолжая сосредоточенно долбить ее влажную плоть.
— Я тебя умоляю! Дай мне вытереться! — вскрикнула она, но я не слушал, поскольку по бедрам поднималась теплая волна.
— Ты такая роскошная, — польстил я расстроенной женщине. — Как он тебя одну оставляет?
— Служба, — вздохнула она, перебирая волосы на моем животе, — к тому же его буфетчицы так разбаловали, что он сам ничего не хочет делать. А ты как относишься к оральному сексу?
— Я читал в романах, как одновременно спят с мамой и дочкой, но только теперь понял, что это возможно, — неожиданно для самого себя сказал я.
