Юдифь и олигофрен - Ярослав Аркадьевич Ратушный

Свет коснулся лица, побежал вверх, защекотал, перебирая ресницы, приоткрыл тяжелые веки и свернулся клубочком на глазных яблоках. По высокому небу медленно плыли облака, похожие на чинных верблюдов. Мир был чист и прозрачен, как в первый день творения, но сильно пахло блевотиной. Резкий удушливый запах исходил от клетчатого пиджака, которым я укрывался от утренней свежести, ибо скрюченный, как в материнском лоне, лежал посреди широкой дороги. Пробуждение становилось тяжелым. В трех шагах от меня стояла пегая лошадь. Вернее конь, поскольку меж толстых мохнатых ног висела увесистая залупа.

Животное мочилось. Тугая пенистая струя образовала внушительную лужу, похожую на раздувающегося осьминога. Одно щупальце приближалось угрожающе быстро. Я попробовал встать, но земля стремительно убежала вниз, откуда светилась вполнакала, словно с борта самолета. Головокружительно быстро завертелись деревянные лошадки, слоники и верблюды. Когда карусель резко остановилась, едва не выбросив меня на обочину, конь справил нужду и вежливо поздоровался:

— Доброе утро, господин следователь.

— Я не следователь, но все равно — доброе утро.

— Как вы пиджачок со спины заблевали? — ехидно поинтересовался он, оскалив крупные желтые зубы. — Через плечо что ли?

— Мы раньше встречались? — спросил я, больше потрясенный фамильярностью животного, чем его способностью разговаривать.

— А вы разве не помните, что случилось на поминках полковника?

— Какого полковника?

— Которому отрезали голову.

Я тщательно зажмурил глаза, пытаясь уйти из реальности, где лошади разговаривают, ходят на поминки, сидят среди гостей, возложив копыта на стол, пьют водку и даже произносят поминальные тосты. Я замотал головой, как испуганный конь, пытаясь стряхнуть наваждение, и тщательно зажмурил глаза. Однако отсутствие света не принесло облегчения. В струящейся тьме угрожающе приближались львы, пантеры и тигры, мягко ступая на мощных пружинистых лапах. Я, словно Адам, — на рассвете испугался солнца, а на закате подумал, что настал конец мира.

— Отсюда следует, что в раю никогда не было солнца, — сказал второй, который внутри.

— Разве есть место, где нет солнца? — устало возразил я.

— Под землей! — воодушевился он. — Где написано, что рай был на земле?

— Там же ад! — ужаснулся я.

— А вы что думали, господин хороший? — неожиданно спросил лошадиным голосом карлик, невидимый раньше из-за своей исключительной малорослости и моего лежачего положения. — Давно в аду живем, а говорим земля обитаемая.