— Вот ведь глупый! — говорили мужики, когда Ясек ушел, и соболезнующе покачивали головами.
— На кой же чорт он строил, если не для наживы?
— И то!..
Ясек собирался перенести гонтовню на другой берег и соорудить новую плотину. Однако, поразмыслив, понял, что зимой этого не сделать, разве что весной. И он забросил гонтовню, а принялся за другое, что давно уже задумал…
Снова он допоздна засиживался в кузнице и на лесопильне, а Хыба, заметив это, ворчал:
— Опять что-то мастерит! Чтоб ему…
Из любопытства он нередко заходил послушать, когда Ясек рассказывал в кузнице о своих замыслах.
— Скажите, сделайте милость, к чему эти бруски?
— Это… для колеса, — отвечал Ясек.
— А колесо для чего?
— Само для себя…
— Гм… — удивлялись мужики. — Что же это будет?
— Опять что-то новое затеял…
— Да нет! — улыбался Ясек. — Ничего такого…
— А все же?
— Это будет… ну… вечный ходовик… Теперь поняли?
— Гм, гм…
— Вроде как «вечный жид»…
— Вот-вот, это самое! Правильно.
Он слабо улыбнулся.
После этого люди не сомневались больше, что Ясек вконец одурел. И сокрушались о нем.
— Видали, до чего думы-то доводят? — говорила они. — Этак недолго и до беды…
— Еще бы! И вовсе помешается в уме…
— А жаль парня! Талант…
Старый Хыба был иного мнения. Он понимал или догадывался, что такое этот «ходовик»… Уже раньше он обратил внимание, что Ясек, разбирая часы, бормотал: «Как бы это устроить, чтобы они шли без завода…» Тогда он полагал, что на Яська нашла дурь, но теперь старик видел, что Ясек и впрямь что-то похожее надумал. Каким-то удивительным чутьем он уловил связь между этим и тем… да, конечно, так! — И, хотя он был почти уверен, что это Яську не удастся, почему-то встревожился… Неизвестность мучила его и лишала сна. Он как будто сразу забыл обо всем, одно только это камнем лежало у него на сердце.
Старик присматривался к работе Яська, ходил вокруг да около, наконец не утерпел и спросил:
— Ты что задумал? Скажи мне хоть…
Ясек безмерно удивился. Впервые отец интересовался его работой. «С чего бы это?» — подумал он, однако тотчас же ответил:
— Да вот… хочу сделать колесо, которое бы само шло… без заводки.
И что дальше?
— Еще сам не знаю… но сдается мне, что и этого хватит… — Помолчав, он прибавил: — Все я помышляю о часах… ну, вы понимаете… О такой машине, что шла бы без воды…
— Ого-го! Легко сказать!
— Не знаю… Да ведь сразу ничего не делается…
— Думай, думай!
— Бог для того и дал человеку разум, чтобы он думал…
— Да перекрестись ты!
