Андрос всматривался в ее лицо, прищурившись.
— А ты не против иногда выступать в роли любителя-психолога.
В этот момент Марион закладывала тарелки и чашки в посудомоечную машину. Выпрямившись, она невозмутимо пожала плечами.
— Просто делаю умозаключения.
— Ошибочные умозаключения, Марион, — сухо заметил Андрос. — Да, это правда, что я люблю одиночество, но из этого не следует, будто я не люблю людей. У меня много друзей, не говоря о коллегах, которые мне симпатичны и которым я доверяю. Но если ты намекаешь на мои отношения со сводным братом, то тут не тот случай. Я не люблю его и не доверяю ему и имею на то веские основания. Он ненавидел меня со дня моего рождения. Он желал оставаться единственным наследником отца. Его выводил из себя сам факт моего существования. Он возненавидел и мою мать и превратил ее жизнь в кошмар. Когда он узнал, что отец оставил мне этот остров и несколько судов, то пришел в такое бешенство, что, казалось, готов был убить меня. Его мучила зависть. Для меня это не было тайной. Я всегда был начеку. Впрочем, в бизнесе приходится рисковать, если хочешь преуспеть. Я должен был занимать крупные суммы денег, чтобы создать свою компанию. Но откуда мне было знать, что смерть Ираклия наступит так скоро и так неожиданно, и тем самым значительно ослабит мои позиции? Затем мне в ряде случаев просто не повезло. Сначала повысили банковский процент. Потом упала деловая активность. Вскоре после этого затонул один из моих паромов. Правда, все было бы ничего, если бы не умер Ираклий. Это оказалось для меня сокрушительным ударом.
В его темных глазах Марион прочитала страдание.
— Ты по-настоящему любил его, — заключила она, и Андрос мрачно посмотрел на нее в ответ.
— Он был мне близким другом, фактически вторым отцом. Он верил мне, и я доверял ему безгранично. Таких, как Ираклий, немного. Не сомневаюсь, мне никогда больше не повстречать человека, похожего на него.
Марион задумчиво посмотрела на Андроса.
— Если Георгиес купит остров на аукционе, как ты воспримешь это?
Андрос сверкнул глазами, издав звук, похожий на рычание.
— Как, по-твоему, я могу воспринять такую катастрофу?
Марион вздрогнула и испуганно посмотрела на него.
— Ты будешь вне себя, — шепнула она, и тогда Андрос засмеялся, но смех был злой.
— Ты до мозга костей англичанка, Марион. Сильные эмоции пугают тебя, да? Тебе хотелось бы, чтобы чувства у людей были милые, утонченные, благонравные. Ты — как корабль, который никогда не выходит в плавание, потому что возможен встречный сильный ветер или подводный риф на пути. Но тебе никогда не приходило в голову, что при всей надежности стоянки в твоей крошечной, хоть и удобной бухте ты не сумеешь пережить счастья, ничем не рискуя?
