Ни в справочниках, ни в энциклопедиях его не оказалось. «Вполне возможно, — согласился Митрич. (Это уже в Светополе.) Надел очки и долго изучал снимки. — Нет, это не юрхор. Это корова. Перепутал сослепу… — Юннаты разочарованно завздыхали, но Митрич успокоил их. — Хотите на юрхора взглянуть? Вот он!» И на Юру Хоринова показывает, старосту секции парнокопытных. Юрхор сокращенно…
Любил он и наши юннатовские гипнозы, хотя сам в них, конечно, не участвовал. Смотрел, молчал, похихикивал в бородку.
Самым коварным считается гипноз «Сахара». Зажигают в темноте свечку, ставят так, чтобы свет падал лишь на лицо гипнотизера, а тот после разных усыпляющих слов произносит таинственным шепотом: «Ваша экспедиция заблудилась в пустыне, все выжжено вокруг, вода кончилась. Тебя посылают на поиски. Ты бредешь, бредешь и выходишь на старый заброшенный колодец. Лишь на дне сохранилось немного влаги. С трудом наполняешь кружку, но и глотка не можешь сделать, потому что тогда погибнут от жажды твои товарищи. Бережно несешь им. Стоит сорокаградусная жара, и на холодной от колодезной воды кружке конденсируется влага. Ты собираешь ее свободной рукой и обтираешь разгоряченное лицо». Тут гипнотизер протягивает кружку, которую ты, загипнотизированный; обязан взять. У тебя и в мыслях нет, что ее закоптили на костре…
Два дня отмывалась Лена Потапенкова после «сеанса»: холодная вода плохо берет сажу. А мое лицо осталось чистым. Когда мне сунули в темноте кружку, я тут же вспомнила записку с пронзенным стрелой сердцем.
Кто написал ее? Неизвестно… А вот троюродная Алла разузнала б на моем месте обязательно. Вон как управилась она сразу с двумя нашими провожатыми. С одним — на романо-германском языке, с другим — на русском.
Как смотрели они на нее! Как уговаривали прийти в субботу на танцы!
— Что скажешь, Евгения? — сделала она вид, будто советуется со мной.
Голос мог выдать меня, поэтому я лишь плечами пожала. До самого конца выдержала — и пока подымались с ней по лестнице, и ужинали, и даже кажется, говорили о чем-то… «Спокойной ночи», — ответила, и, лишь когда она ушла в своем стеганом халатике, меня прорвало. Едва торшер успела выключить — чтобы ничего не заметила Ксюша, которая уже лежала в кровати.
Запись пятнадцатая
КОНЕЦ СНЕЖНОГО КОРОЛЕВСТВА
Тут-то и наступил он. Не в действительности, потому что в действительности снежного королевства — с королевой снежинок, с короной, которая сияет, будто внутри у нее голубая лампочка, с девочкой Нюрой, не пускающей весну, — в действительности такого снежного королевства не существовало. Только в сказке, которую придумал папа и завершить которую он никак не мог. С одной стороны, зима рано или поздно должна была кончиться, а с другой — попробуй заставь сказочную королеву, которая как две капли воды похожа на Ксюшу, расстаться с короной!
