— Отдайте!
— И не подумаю!
Наташа ловко упрятала документ в разрез платья — в лифчик.
— Вы это у меня украли!
— Ничего подобного!
— Отдайте, хуже будет!
— Так я и пришла сюда, чтобы вернуть эту бумажку. Но только не вам, а начальнику отделения. Пусть посмотрит, какие документы его подчиненные разбрасывают где ни попадя. А ведь там гриф «секретно», между прочим! Не какое-нибудь хилое «для служебного пользования», хотя и к таким бумагам нельзя относиться халатно. Но уж «секретно»! Это же просто служебное преступление! А если бы этот документ попал в руки врага! А? То-то же! Хорошо, я гражданка сознательная…
Участковый вдруг рухнул рядом с Наташей на диван. Прошептал:
— Прошу вас, отдайте…
В белесых глазах впервые появилось выражение — страха, боли. Наташе стало его жалко. Но надо было довести дело до конца. Она сказала:
— Отдать?
— Да, да! Отдайте, прошу вас!
Наталья сидела и изображала мучительное размышление. Подумала: наверняка опять у меня плохо получается притворяться. Сказала задумчиво:
— Может, и вправду отдать? Или нет? Не знаю…
— Пожалуйста, прошу вас, отдайте!
У участкового от волнения получилось: пжошу вас!
«Еще немного, и он встанет на колени, а уж это точно ни к чему», — подумала Наталья, а вслух спросила:
— Вы ведь недавно в милиции?
Участковый закивал головой: да, да, недавно, пожалейте молодого, зеленого!
И вот тут-то Наталья и нанесла свой коварный удар. Поднесла руку к груди, вроде бы все еще раздумывая. Остановилась. Сказала, как бы между прочим:
— А позировать согласитесь?
Участковый оцепенел.
«Зря я это, — думала Наташа, — его сейчас кондратий хватит!»
И действительно, участковый вдруг завыл, издал какой-то то ли плач, то ли стон затравленного зверя.
Наталья испугалась и хотела было отдать, к черту, злополучную бумагу, но тут дверь распахнулась, и в приемную выглянул важный седой мужчина с полковничьими звездами на крутых плечах. Без пояснений ясно было, что это товарищ Баюшкин А. Г.
— Что тут еще такое? Кошку, что ли, мучают? Обнаглели…
Его взгляд упал сначала на участкового, и ясно было: тому несдобровать. Потом он повернулся к Наталье, начал было что-то говорить резкое и грубое:
— Кто тут выпендр..
Запнулся. По инерции что-то еще пытался произносить. Какие-то звуки издавать.
— Гры… Бры… Ну в общем…
Взгляд товарища Баюшкина стал масляным, а голос — бархатным.
— Вы… по какому вопросу, гражданка?
— Да вот, хотела на вашего участкового, товарища Мыскина, Алексея Павловича пожаловаться.
