Несколько дней таскал за собой Уосука Разбогатеев. За это время он успел сбыть множество товара, заключить с десяток новых сделок. Уосук делал вид, что изо всех сил стремится быть ему полезным.
— Иосиф, я тобой доволен, — сказал на прощание Разбогатеев. — Чувствует моя душа — быть тебе моим наследником. Держи!
Он протянул двадцатипятирублевый билет и какую-то бумагу.
— Что это?
— Доверенность на ведение моих дел в Якутске. Сам пока сделок не затевай, но если я дам знать исполни.
«В России революция!» Первый митинг.
2 марта 1917 года члены кружка «Юный социал-демократ» не на шутку встревожились: Ярославский не пришел на занятие, которое сам же назначил.
Почти год прошел с того дня, как он появился в кружке. За это время юноши узнали много нового. Они разбирались теперь в классовой и партийной борьбе, знали цели и средства борьбы пролетариата. Навсегда врезались в память рассказы Ярославского, Петровского и Орджоникидзе о Ленине…
Терпеливо учил Ярославский кружковцев и искусству конспирации. Вот почему полиция даже не подозревала, что в учительской семинарии существует подпольный марксистский кружок.
— Бояться врага не надо, — не раз говорил Ярославский, — но попадаться к нему в лапы не советую. Знаю по собственному опыту, — И добавлял: — Обмануть врага можно, но не думайте, что он глуп.
— Что же случилось? Неужели он не уберегся сам?
Кружковцы сидели опустив головы.
— Схожу узнаю, — встал Уосук.
— А если его дом оцеплен? — строго сказал Максим.
— Перед сыном Разбогатеева любой кордон расступится. Пока!
Помня наставления Ярославского, Уосук сначала прошел мимо дома, внимательно приглядываясь к нему. Занавески опущены, в окнах — темнота. Неужели засада? Войти или подождать? Если засада — что скажешь полиции, как объяснишь свое появление?
Днем пригревало, даже кое-где проклюнулись лужицы. С заходом солнца, как всегда в эту пору, мороз давал о себе знать. У юноши начали стыть ноги.
«Что же делать?»
Вдруг широко распахнулась дверь, и с самоваром в руках на крыльцо вышла Клавдия Ивановна Кирсанова — жена Ярославского. Она поставила самовар на скамейку и стала раздувать. Уосук с облегчением перевел дух.
— Емельян Михайлович дома? — пожалуй, слишком громко спросил он.
— А, Иосиф! Дома. Заходите!
Лицо ее странно сияло.
Ярославский встретил Уосука на пороге.
— Наверно, заждались? Простите! Тут такие дела…
Он не мог сдержать улыбки.
«Чему это они так радуются?» удивился Уосук.
