Женщина нервно потеребила ярлык на сумочке. Я молча ждала продолжения.
– Прошлый год был очень тяжелым для нас. Как там говорил детектив Галиано – трудные времена? Oui[43], трудные. Но даже когда Шанталь fait une fugue… как это сказать?
– Сбегала.
– Даже когда Шанталь сбегала из дома, она всегда сообщала, что все хорошо. Могла отказываться вернуться, не говорить мне, где она, но всегда звонила.
Мать пропавшей замолчала, глядя на старуху, что копалась в мусорной урне в соседнем треугольнике.
– Я знаю, с ней случилось что-то ужасное.
Фары проезжающей машины осветили лицо миссис Спектер, затем оно снова погрузилось в темноту.
– Боюсь, что там, в отстойнике, была Шанталь, – продолжила она через несколько секунд.
Я попыталась что-то сказать, но женщина меня прервала:
– Все далеко не всегда так, как кажется, доктор Бреннан.
– Что вы хотите сказать?
– Мой муж – чудесный человек. Когда мы поженились, я была очень молода, – быстро заговорила она. – Он на десять лет старше. В первые годы порой случалось…
Она замолчала, боясь сказать правду, но бедняжке требовалось выговориться.
– Я была еще не готова остепениться. Завела роман.
– Когда? – Я впервые начала понимать, почему я здесь.
– В восемьдесят третьем. Супруга послали на работу в Мехико, но он постоянно был в разъездах. Большую часть времени я проводила одна – вот и начала по вечерам выходить в свет. Никого и ничего не искала, просто хотела чем-то заполнить время. – Она глубоко вздохнула. – Познакомилась с мужчиной, мы начали встречаться. В конце концов у меня возникла мысль разойтись с Андре и выйти замуж за него.
Спектер снова замолчала, думая, что сказать, а что оставить при себе.
– Прежде чем я приняла решение, жена Мигеля обо всем узнала и наши отношения закончились.
– Вы забеременели, – предположила я.
– Шанталь родилась следующей весной.
– Ваш любовник был мексиканцем?
– Гватемальцем.
Я вспомнила лицо пропавшей девушки на фотографиях: темно-карие глаза, высокие скулы, широкий подбородок. Меня сбили с толку светлые волосы. Предвзятое мнение замутило взгляд.
Господи! С чем еще я могла напортачить?
– Что-нибудь еще?
– Этого недостаточно?
Она склонила голову в сторону, словно шея не могла вынести тяжесть.
– Многие обманывают супругов. – Уж это-то я знала из первых рук.
– Я прожила со своей тайной почти двадцать лет, и это был настоящий ад. – Голос ее дрожал, но вместе с тем в нем чувствовалась злость. – Так и не смогла признаться, от кого моя дочь, доктор Бреннан. Ей, ее отцу, моему мужу, кому угодно. Обман лег пятном на всю мою жизнь, отравив мысли и мечты.
