Разъезды отца сказывались на делах его строительной артели, разоряли семью подрядчика. Банк закрыл кредиты, попы-заказчики тянули с оплатой за возведенную церковь. Кое-как расквитавшись с долгами, Андрей Арефьевич подался в Оренбургскую губернию. Там строили чугунку и нуждались в строителях. Может, туда еще не долетела молва о том, что сын у Андрея Сергеева — политически неблагонадежная личность? Вырастил на свою голову грамотея!
Был конец лета 1904 года. Война с Японией уже в разгаре, вся нищая и голодная Россия стонала под ее бременем. Да и в самой социал-демократической партии после Второго съезда шла сильная борьба. В сущности, было уже две партии — со своими центрами, органами печати, собственной тактикой, хотя формально существовала одна РСДРП.
В эти дни преддверия революции Федор бесстрашно и дерзко, на глазах у офицеров, призывал солдат и новобранцев не воевать за царя и богачей.
Однажды охранка арестовала неуловимого агитатора. Это случилось вскоре после митинга на перроне вокзала. И все же Сергеев вывернулся — прокламаций при нем не обнаружили: все роздал, не нашлось и свидетелей. Через полтора месяца его выпустили из тюрьмы, отощавшего и худого, но по-прежнему неукротимого.
Надо подаваться туда, где его еще не знают!
Но куда? Южное бюро ЦК «большинства» распорядилось им так:
— Отдохни сперва, Артем, наберись сил. Лучше у родных... А дней через десять двигай в Николаев. В этом городе на Буге полиция разгромила наш комитет. Подозреваем — дело рук провокатора. Надо разоблачить его.
Сурско-Михайловка верстах в семидесяти от Екатеринослава. Вокруг села необозримые степи с чистыми, синеющими далями. В этой степи меж пологих холмов живописно вьется Сухая Сура, с берегами, заросшими осокой. Ближе к Днепру она становится Мокрой Сурой и впадает в полноводную реку. Там, взбивая молочную пену, неумолчно грохочет каменистый Сурский порог.
Федя Сергеев любил свою старшую сестру. Милая, добрая Дарочка! Вынянчила, обучила первой грамоте. У Федора нет от сестры секретов. Даше известны взгляды брата: она всегда прятала его запрещенные книги, листовки и, тайно от мужа, помогала ему деньгами.
И сейчас не стала журить брата за бездомную жизнь, полную опасностей и нужды. Успокоила насчет старосты: живут они на отшибе, никто не будет интересоваться паспортом родственника, выяснять его личность. Отдыхай спокойно!
Федор отсыпался, отъедался, на зорьке удил с семилетним племянником Павкой пескарей и плотву. Но через неделю заскучал.
