Вначале я, конечно же, пропустил стаканчик сакэ. Мне сразу полегчало.
На сцене появилась Фанни, точнее Ольга, в темно-красных лосинах, высоких замшевых сапогах и полупрозрачном лифчике. Она спела песенку на английском языке. А затем подсела ко мне.
— Привет, — сказала она.
— О-о, вы меня не забыли, — оживился я.
— Не забыла. Угостите девочку сигареткой.
Я раскурил сигарету и только после этого передал Ольге.
— Весьма эротично, — оценила она мою выходку.
— Оленька, как я рад вас видеть.
— Бросьте заливать.
— Нет, правда. Мне так плохо, так плохо.
— Опять свалились с балкона?
— Гораздо хуже, Оленька. Теперь я попал под поезд.
Я уже основательно опьянел. Лицо горело.
— Понимаете, я никого не любил по-настоящему. Разве что одну девочку в школе. А после — всякие легкие увлечения. И вот, представьте себе, полюбил. И не просто полюбил — замуж позвал. Хочешь ребенка — пожалуйста. Не хочешь — не надо. Все готов был для нее сделать. А она… изменила мне с человеком, который ей не то что в отцы — в дедушки годится. Представляете?
Ольга выпустила изо рта красивое колечко дыма.
— Вот клизьма, — сказала она.
Мне стало еще легче. Я с симпатией глядел на певицу.
— Оленька, я вас очень прошу, спойте «Прощай». Как в прошлый раз.
— Ну что с вами поделаешь, — улыбнулась она, — сейчас спою. А вы докурите.
Отдав мне сигарету со следами губной помады (я тут же с наслаждением затянулся), Ольга, покачивая бедрами, пошла к эстраде.
Саксофонист вскинул свой саксофон. Гитарист врубил усилитель. Пианист плюхнулся на вертящийся табурет рядом с роялем… Ольга взяла в руки микрофон и запела сильным голосом, так похожим на голос француженки, певшей «83 слезинки».
По моему телу пробежал легкий озноб.
А спустя час мы с Ольгой брели пустынными улицами ночного города. Ночь поглотила все без остатка. Мы растворились, исчезли, затерялись в густой смеси тьмы и тумана. Мы шли молча, словно бы тысячу лет знакомы, и обо всем на свете давным-давно переговорено.
— О чем вы думаете? — немного погодя все же спросил я.
— Да ни о чем, — призналась Ольга. — Я вообще редко думаю. Я живу инстинктами.
Мы опять замолчали. В рваном просвете туч показалась желтая луна. Рядом с ней мерцали далекие звезды. Из редеющего тумана выплывали дома, телефонные будки, машины… Вдалеке протяжно закричала невидимая птица. А где-то совсем близко ударил колокол, и его незатухающий гул надолго повис в сыром воздухе ночи.
Город словно вымер. В домах редко где светились окна. Хотя, в сущности, было не так уж и поздно…
