Катя налила две чашки чая.
– А что случилось с фабрикой? Почему ее надо восстанавливать?
Эта часть истории была особенно неприятна Оливии.
– К своему стыду, должна признаться, что не все знаю об этом. Однако заболел отец, и мы переехали в лондонский дом, чтобы я могла найти для него хороших докторов.
– Нашла?
Оливия добавила в чай сливок.
– Помочь-то обещали многие.
– И что же? – В голосе Кати звучало искреннее сочувствие.
Оливия со вздохом продолжила:
– Я занималась в Лондоне самыми разными делами. И если честно, то мне совсем не хотелось возвращаться на фабрику. Дом, в котором мы там жили, был связан с очень уж неприятными воспоминаниями. Кроме того… Узнав о болезни отца, в Английском банке решили расторгнуть с нами контракт. За банком последовали и другие клиенты.
– Что заставило тебя вернуться?
– Не что, а кто. Викарий. Он потребовал, чтобы я приехала и собственными глазами увидела, как идут дела на фабрике и в городке. Он был прав. Я фактически разрушила городок, не желая этого.
Несколько рабочих, такие как Томас, еще остались, и они как могли выполняли редкие заказы. Но никто не заботился о новых контрактах, никто не управлял фабрикой от имени ее отца. Следовало отдать Томасу должное, он неоднократно пытался связаться с ее отцом, но она ни разу не удосужилась распечатать его письмо. Оливия не желала иметь ничего общего с грязными делами человека, воспитавшего ее. Томас попытался связаться с поверенным отца, но тот предложил вообще остановить производство. И Томас продолжил работать на свой страх и риск.
– И ты начала восстанавливать фабрику сама? Откуда ты взяла деньги?
Оливия не могла рассказать новой знакомой всю правду.
– Я продала лондонский дом и вообще все, что смогла найти. – Именно тогда она и отыскала в вещах отца проклятые банкноты.
– Знаешь, ты мне, пожалуй, очень нравишься, – сказала Катя. – Что ты собираешься делать с Клейтоном?
– Я не позволю ему разрушить фабрику.
– А если не сможешь его остановить?
Оливия поднесла чашку к губам, не обращая внимания на жар, обжигающий пальцы.
– Я смогу. – Пусть он думает о ней что хочет, у нее имелись обязательства перед жителями городка.
– А ты не считаешь, что влюбленность в него может тебе… помешать?
Оливия поперхнулась чаем.
– Но я…
Проклятие! Оливия тщетно пыталась выровнять дыхание, и ей казалось, что она вот-вот задохнется. Сердце же ее билось все быстрее.
Наконец она отдышалась, а сердце стало биться помедленнее. Но Оливия по-прежнему не могла вымолвить ни слова.
